Черный телефон

— Ты можешь возвращаться домой, — вдруг сказал он, прервав их неспешную болтовню ни о чем. — Ты можешь возвращаться. Твое наказание закончилось. Враг мертв.

Рашида прошиб пот. Он потом будет удивляться, откуда и почему его таинственный гость все знает. Но в то мгновение он ощутил катарсис от того, что наконец узнал смысл своей епитимьи. Опять Ян, как в старые времена, ему все объяснил! Рашид себя наказал до тех пор, пока Штопин жив. Но кому могло прийти в голову, что враг окажется мертвым! Рашиду такое даже не снилось. Он много раз в воображении обрушивал свой праведный гнев на гада, но он и не подозревал, что его может убить кто-то другой. Он считал это только своей привилегией. И он просчитался. Кто-то другой отомстил за Малику! А ведь это была месть за нее, видит Бог. Штопин убит в библиотеке!

Теперь в мире появился неизвестный человек, за чье здоровье Рашид был готов молиться день и ночь. Убийца.

— Сейчас тебе, быть может, и не стоит сразу переселяться домой. Пускай история уляжется. Тебя могут подозревать, допрашивать. Вероятность небольшая, но есть. Ты пока поезжай куда-нибудь, отдохни. Хочешь — махни в Европу! На море — в Черногорию, в Болгарию, просто посмотреть красоты — в Вену, в Париж… Тебе пора встряхнуться.

— Я никогда не ездил отдыхать один, — ошалело твердил Рашид. — Это противоестественно.

Они сели на единственную новую скамейку в лохматом неухоженном сквере, на которую никто не претендовал, хотя денек был отменный. Ян достал фляжку, сказал, что сам за рулем и пить не будет, а вот Рашиду можно в такой день. Но ему не хотелось, чтобы развезло. Он должен был пребывать в ясном уме и твердой памяти, когда Ян ему все расскажет.

И Ян рассказал. О том, что в его жизни были трудные времена, и когда он их пережил и вспомнил про Рашида — тот уже был поглощен болезнью жены. Ян почувствовал вину — ведь он Рашида держал не просто за друга, а за честного человека без гнилья, каковые в столице редкость и заносимы Яном в его личную Человеческую красную книгу. Вот как оно оказалось: Рашид остерегался называть другом того, кто почитал его за большее.

Узнав о том, что семью «честной редкой птицы в наших краях» постигло несчастье, Ян решил действовать. Интеллигентских метаний он не избегнул, но не любил пребывать в них долго. Он скорее был, как выразилась о Берти Вустере героиня чудесной киносаги, человеком действия. Ян подумал: в семью сразу соваться не стоит. Вдруг Рашиду это неприятно. Мало ли какие восточные дела… Являться после долгой паузы в общении надо постепенно и ненасильственно. Да и в свои катаклизмы Яну не очень хотелось вдаваться, если возникнут вопросы. И потому для начала он решил прийти в библиотеку, прощупать почву. Разве библиотекарши не должны быть словоохотливы? Он и не подозревал, в каком переплете ему предстоит побывать.

Он ожидал попасть в тихий книжный омут, где доживают свой век ненужные книги и одинокие женщины. Но он жестоко ошибся. Библиотека оказалась клубом, одинокие женщины оказались роковыми. Времена изменились. Но прежде бурлящей культурной жизни — литературные вечера, концерты, выставки — его поразил контингент читальных залов. Натуральные бомжи и махровые шизофреники! А некоторые соединяли в себе обе ипостаси и были страшно горды собой. Вид этих вонючих диогенов с огромными сумками тряпья и полусгнивших съестных припасов поразил Яна надолго. И главное — полная беззащитность библиотекарей, которые не имели права отказать им в радостях бесплатного Интернета! Среди этих прихожан-монстров особо выделялась тетка, на лицо которой был нанесен узор зеленкой, а также человек с манией работника прокуратуры — проще говоря, вздорный прыщ, вообразивший себя звездой карательного ведомства.

— У нас богатый ассортимент диагнозов, — вздохнула аппетитная директриса. Ей было приятно, что Ян сочувствовал, а не собирался строчить очередную кляузу, как делали некоторые завсегдатаи-параноики. Тем более он пришел помочь Малике! В наше время еще не перевелись добрые волшебники…

Словом, они очень понравились друг другу. Бэлла пригласила его на самые лакомые вечера в «Грине», Ян рассыпался в комплиментах актуальным преобразованиям в ее библиотеке. А потом Ян на выходе столкнулся с Семеном. Дела давно минувших дней. Армейских дней. «В Афган просился?» — спросит юный Штопин при знакомстве. «Просился», — соврет повеса Ян. Потом признается, что и не думал лезть на рожон, кажется… или это память плетет свои сети, водит за нос по своим запутанным коридорам, было, не было — не разобрать теперь.