Черный торт

Год спустя после смерти Элинор Беннет Марбл и Этта вместе прилетают из Лондона. На следующий день Бенни и Марбл шинкуют зеленый лук с чесноком и вливают кокосовое молоко в кастрюлю с рисом и бобами. Байрон разжигает барбекю, а Этта готовит сладкий ромовый пунш, который проскакивает чересчур легко. В это время Линетт танцует с ребенком на руках на террасе их прибрежного дома. На этот импровизированный обед постепенно собираются люди: Чарльз с одной из своих дочерей, Кабель с женой и детьми, соседи из дома напротив.

Старый дом, бунгало, где выросли Байрон с Бенни, теперь принадлежит другой семье, молодой паре с маленькими детьми. Подходящая роль для старого дома Беннетов – приютить новую семью. Эта мысль вызывает у Байрона улыбку. Но все же он старается по возможности не ездить по этой улице.

Когда Этта уже здорово навеселе, дети Элинор вытягивают из нее обещание. Да, говорит она, когда-нибудь она повезет их всех на остров. Им надо разработать план. Туда отправятся они сами, их супруги и дети, даже Чарльз, если пожелает. Разумеется, между сейчас и тогда прошло немало времени, говорят они, хотя сколько – точно сказать нельзя.

Но сначала вот что.

Дети Элинор отвозят в море ее прах, смешанный ныне с прахом отца Байрона и Бенни. Впереди лодки плывет в воде Этта в яркой оранжевой шапочке – того же цвета, что и надувной буй, прикрепленный к ее телу. Отплыв три мили от берега, они опускают лесенку и вытаскивают Этту из воды, накинув на нее полотенце. Потом все встают на несколько мгновений, прислушиваясь к скрипу лодки, качающейся на волнах, после чего кивают друг другу и развеивают прах над морем. Потом Марбл, Байрон и Бенни берут оставшийся кусок последнего маминого черного торта, разламывают его и бросают в воду.

Примечание автора

Не каждый человек садится писать книгу, но каждый – в той или иной форме рассказчик. Когда я писала этот роман, то в разработке некоторых вымышленных персонажей и эпизодов из 1950-х и 1960-х годов мне помогли многочисленные истории и мимолетные впечатления, воспринятые мной от карибских членов моей мультикультурной семьи.

Эпизоды, происходящие на безымянном острове в Карибском регионе, в какой-то степени отражают географию и историю Ямайки, где жили мои родители и другие родственники до эмиграции в Британию и США. Вымышленный город, где выросло старшее поколение героев моей книги, появился благодаря впечатлениям от северо-восточного побережья этого острова. Это смешение реальных и вымышленных мест.

Большинство персонажей «Черного торта» – это люди, не вполне вписывающиеся в рамки, которые установили для них окружающие. Они восстают против стереотипов, стараясь преодолеть разрыв между своими интересами и амбициями и той жизнью, которую навязывают им другие люди, исходя из их пола, культуры или класса. Их трудности, с одной стороны, универсальны, а с другой – характерны для времени и мест, в которых они живут.

В процессе работы над книгой я читала статьи и исторические отчеты журналистов, ученых, изучала онлайн-архивы, к примеру Национальной библиотеки Ямайки, а также Национальных архивов и Британской библиотеки в Великобритании. Я нашла интересные онлайн-посты людей, имеющих отношение к карибской и британской культуре, а также мнения китайской диаспоры таких учреждений, как Музей американцев китайского происхождения в Лос-Анджелесе. Я просматривала бесконечные фотографии, видео, карты и кулинарные рецепты.

Жизнь старшего поколения в моей истории происходит на фоне межэтнических напряжений, вызванных присутствием китайских иммигрантов, живших на Ямайке в 1960-е. К тому же карибские эмигранты, считавшиеся черными или цветными, в тот же период испытывали в Британии определенные трудности. Исследовательский процесс на многое открыл мне глаза.

К примеру, я знала, что многие китайские иммигранты, прибывшие в Карибский регион как наемные слуги, с середины 1800-х до начала 1900-х столкнулись с тяжелыми условиями труда и жестокой бедностью и лишь много позже достигли экономических успехов. Я, однако, не представляла, что, несмотря на ничтожную долю в населении Ямайки в середине 1960-х, китайские и китайско-ямайские дельцы сумели завладеть большей частью магазинов и других торговых предприятий в стране. Это относительное процветание пришлось на время возрастающего разочарования среди других ямайцев, в основном с африканскими корнями, многие из которых столкнулись в постколониальном обществе с безработицей, классовыми различиями и колоризмом. Эпизоды насилия и погромов, направленных против китайских предпринимателей, в романе вымышлены, но в их основе лежат реальные конфликты того времени.

Я знала, что после Второй мировой войны иммигранты из Карибского региона и других стран Содружества активно вербовались для изучения сестринского дела и работы в других отраслях в Британии. Но, лишь ознакомившись со свидетельствами самих иммигрантов, я узнала о случаях сексуальных домогательств и дискриминации в отношении практиканток и служащих, об ограничениях их профессиональной деятельности.