Чёрный утёс

– Верно! – Готфрид улыбнулся. – Когда принято выходить замуж? Или у вас это не принято?

Русалочка удивленно захлопала большими серыми глазами.

– Отчего же, сейчас я именно в том возрасте, когда могу выносить жемчужину. Отец даже выбрал мне жениха, но после гибели матушки его с семьей изгнали в Сомбру, и теперь я свободна ото всяких обязательств. А ты, у тебя есть супруга? Дети?

Готфрид смущенно поджал губы и опустил взгляд.

– Нет, я одинок, и мое сердце свободно. Увидев тебя, я действительно испугался, но сейчас могу сказать, что даже самая привлекательная девушка не сравнится красотой с русалочкой.

Зрачки Нокте расширились. Она долго всматривалась в лицо Готфрида, приведя его в замешательство. Потом подползла поближе, обхватила шею руками и впилась в горячие от лихорадки губы. Остатки еды упали на песок. Готфрид завалился на спину, он испытывал и отвращение, и любопытство. Он знал, как обращаться с женщинами, как ласкать их, но не понимал, как быть с русалкой.

Ее тяжелый хвост змеей оплел его ноги и крепко сжал. Неумелые губы тыкались в него, клыки болезненно прикусывали, и Готфриду пришлось взять Нокте за плечи, отстранив русалку.

– Я не заслуживаю твоей открытости.

– Разве люди не делают это, когда чему-то рады? Я видела подобное множество раз, двое гуляли на берегу под луной, держались за руки, их губы соприкасались, и они снимали одежду, чтобы слиться в единое целое. Но со стороны выглядели нелепо, напоминая двух слизней, и слишком шумели.

Готфрид засмеялся:

– В моем мире так поступают, когда любят друг друга. Разве ты не понимаешь, в чем разница?

Нокте пожала плечами:

– У нас редко кто целуется, зачастую и вовсе не проявляя чувств. Мы – холодные, не слишком эмоциональные и соединяем лишь наши хвосты, чтобы тритон передал русалке спириту для рождения новой жемчужины.

– Ты еще так юна и неопытна. – Готфрид осмелился прикоснуться к ее хвосту, погладил его, чувствуя, как ладонь покалывает от мелких порезов.

Когда шторм успокоился, он покинул грот и увидел холм с возвышающейся на нем мельницей. Неподалеку паслось стадо овец, за которым следил старик. На противоположной стороне темнел замок – Черный утес, одна из резиденций Его Величества. Готфрид приезжал сюда ребенком, а позже сделал из замка склад, куда доставляли многочисленные продукты и товары с острова Вайлеран. В свое время некоторые жители Сорфмарана перебрались на этот тропический остров, чтобы выращивать экзотические фрукты, чай и кофе, ткать шелк, а также добывать родолит[20]. Украшения с этим камнем стоили баснословных денег наравне с редкими голубыми жемчужинами (на одну такую жемчужину год можно кормить многотысячную армию).

Ветер обдувал лицо принца. Он не вспоминал о погибших матросах, утонувшем корабле. У него появилась куда более важная цель.

«Мы собрались плыть на острова за товаром, но наши планы не увенчались успехом. Досадно. Однако отец отправит новый корабль, а я останусь здесь ради морской принцессы. Кто знает, быть может, мне все же удастся заключить перемирие», – он криво улыбнулся и направился в сторону замка, в окне которого слабо мерцал огонек.

Нокте отошла от двери и легла на кровать: волосы разметались по покрывалу, подол ночной рубашки задрался до колена. На миг девушке показалось, что ее светлая кожа переливается серебром, будто она вернула прежнюю чешую, но то оказалось лишь коварной игрой пламени в камине.

«Все это время Ангела была рядом. Даже когда заключила со мной сделку и несколько ночей помогала вставать на ноги, учила ходить, утирала слезы, поила целебными отварами. Мы расстались, когда я покинула Черный утес и думала, что больше никогда не увижу тетушку. Агнес-Ангела, моя морская колдунья». – Глаза защипало, горло сдавил спазм, и слезы счастья упали на постель. «Ангела никогда не делала ничего просто так. Именно она помогла Хаосу добраться сюда, узнать, кто убивал наших собратьев. Я не могу вернуться на север. Мы должны узнать, что задумала королева и сколько еще тритонов из-за нее пострадает». Вскоре Нокте уснула, и сновидения перенесли ее обратно в пещеру Сирены. Но теперь монстр был не один.