Черный веер королевы Изабеллы

– Да я не смогу, не смогу, я врать не умею. И вообще, надо идти в полицию. – Внутреннее напряжение будто плотину прорвало у девушки и вырвалось в яростном шепоте: – Мне надоела беготня эта, то старуха, теперь от сторожа прячемся. Мы же не преступники, мы обычные люди! Я учительница, а ты кассир в музее, что мы можем сделать? Ничего! Это же целая международная банда! Этот старик-француз, который был в кофейне, даже по-русски не говорит. Значит, у него есть сообщник, он же не мог сам похитить и спрятать сразу трех человек! Если Фишер не знает, где веер Изабеллы, что тогда? Мы в тупике! Никуда я не пойду! Только в полицию.

В ответ на ее слова Ольга в полумраке комнаты вдруг затряслась в еле сдерживаемых рыданиях. Суровая и отчаянная ее напарница оказалась не такой уж железной леди. Со слезами в голосе она начала всхлипывать:

– Не ходи, пускай смерть моего сыночка будет на твоей совести. У тебя нет детей, поэтому тебе и наплевать. Ты не знаешь, на что мать готова для своего ребенка. Ты никого не любишь, кроме себя. А я останусь одна, совсем одна. Мой Игорек умрет, как и твои подруги. Преступники перережут им глотки или еще что похуже. Какая же ты жестокая! А я думала, ты хорошая и добрая, поможешь мне найти этот веер, спасти невинных людей.

– Неправда! – Файке стало стыдно за выплеснувшийся гнев.

Она на секунду представила, что хотя бы один из ее учеников вдруг пропал бы и только от нее зависело его спасение. И гнев сменился чувством раскаяния.

Девушка нащупала в темноте тонкое плечико и погладила плачущую женщину.

– Извини, я… сделаю, как нужно. Схожу к директору музея, а потом навестим старика. У нас еще есть время для поисков. Я помогу тебе вернуть сына домой. Я обещаю тебе, что не брошу, буду с тобой до конца и помогу. Прости, что накричала, не хотела тебя обидеть.

Но Оля ничего не отвечала, лишь вздрагивала всем телом от безмолвного плача в глухой темноте музея. Фаина и сама не заметила, как, сидя рядом с товаркой плечом к плечу, задремала прямо на полу, позабыв о страхе.

Глава 5

Разбудил ее лай собаки, которая встречала первых сотрудников, ластясь и выпрашивая лакомство.

Девушки одновременно вскочили на ноги и прислушались к звукам снаружи. Ольга выглянула чуть выше подоконника – собака прыгала рядом с фигурой мужчины в костюме, провожая его за угол здания. Путь свободен, можно без собачьего лая выбираться из мастерской и следовать их плану.

Она почти беззвучно повернула рычажок замка, и девушки на цыпочках выбрались из своего убежища.

– Куда дальше? – Еще не очнувшаяся от дремоты Фаина терла глаза, всматриваясь в серый сумрак лестницы служебной части музея.

– Ищи кабинет директора, надо узнать о Фишере побольше, как и договаривались.

Застучали шаги, зазвучали голоса со стороны входа, и девушки бросились по лестнице наверх. Там они передергали все ручки дверей, но поддалась лишь одна, которая оказалась входом в рабочую уборную для сотрудников.

Фаина быстро метнулась к кабинке, позвала за собой Ольгу:

– Давай сюда, тут места для двоих хватит. Спрячемся, пока все не затихнет.

Но та фыркнула в ответ:

– Вот еще, – ловко дернула раму узкого оконца и юрким движением худенького тела оказалась по ту сторону стекла.

Прыжок! Файка бросилась к подоконнику, с трудом дотянулась до окошка, чтобы проверить, куда делась Ольга. А та выкрикнула вполголоса уже снизу:

– Я тебя жду. – И припустила через оградку, а потом по полю к черным башням многоэтажек под звонкий лай Пальмы.

Фая осталась в одиночестве прислушиваться к звукам в коридоре и подыскивать удачный момент, чтобы расспросить директора о профессоре Фишере. Вот прошаркали тяжелые шаги сторожа, который под нос клял на весь свет пустолайку Пальму, вслед за ним хлопнула дверь одного из кабинетов. Наконец простучали чьи-то каблучки, и звонкий девичий голос выкрикнул:

– Доброе утро, Валентин Трофимович.

– Доброе, Асенька, – отозвался тихий голос. – Вы сегодня на замене Анны Юрьевны, помните? Придется провести три экскурсии, еще три, так и быть, я сам. Эх, в самый сезон туристический и такое несчастье.

– Да не переживайте, Валентин Трофимович, справимся. Я сейчас все отчеты быстренько отправлю до обеда и сменю вас. Главное, чтобы наша Анна Юрьевна поправилась.

Голос зазвучал совсем рядом, забрякала посуда. Молоденькая музейная сотрудница продолжала беседовать с директором, перемывая чайные чашки в раковине служебной комнаты:

– Что-нибудь полиция нашла, что за изверг мог напасть на нашу старушку? И за что, ведь божий одуванчик! Вообще не могу себе представить, что Анна Юрьевна могла кому-то навредить, она такая воспитанная всегда, сдержанная.

– Ох, Асенька, творится что-то странное. То замыкание короткое, то нападение на сотрудницу. Теперь сторож жалуется, что Пальма всю ночь лаяла. Если бы я не был ученым и атеистом, то поверил бы, что мумии в нашем музее начали оживать и творить зло людям.

– Да бросьте, Валентин Трофимович, это у вас нервы шалят. Так и до сердечного приступа недалеко. Давайте я вам сейчас мяты добавлю в чай, сразу уйдут все мрачные мысли.