Черный вензель

Недовольный тон не мог скрыть симпатию к мальчику, такому живому, открытому, непохожему на других.

У нее никогда не было подобных учеников. На уроках юный Магомет пребывал в одном из двух состояний: или слушал так, словно каждое слово впитывал, при этом привставал со стула и ложился грудью на парту, весь подавшись к учительскому столу, забывая моргать, да и дышать, кажется. В такие минуты Наталья Ильинична словно воспаряла, и слова лились сами собой. А иногда – и это никак не зависело от темы урока – Маго уходил в свои мысли, укладывался щекой на вытянутую вдоль стола руку, вздыхал, мог на весь класс засмеяться или зевнуть. И остальные ученики – она не раз замечала – неосознанно подражали ему, слушали хорошо или не слушали вовсе. И уж точно никто не позволял себе насмешек над мальчишкой.

– Ну, входи уже!

Маго печально округлил глаза, повертел головой и отпрянул от щели, пришлось ей самой выйти в школьный коридор.

– Ты не заболел? – встревожилась учительница, заметив его бледность и ввалившиеся, еще больше потемневшие глаза. – Как твоя рука, кстати?

– Рука нормально, – отвечал мальчик, едва сообразив, о чем речь. Про инцидент с собакой он давно и думать забыл. – А вы не можете отпустить меня на сегодня домой? Я, кажется, заболеваю, еще заразу в класс принесу.

Наталья Ильинична вздохнула и машинально потрепала густые растрепанные вихры.

– Вид у тебя в самом деле неважнецкий. Иди домой, отоспись, подлечись и завтра приходи на уроки бодрым… умеренно бодрым, – поторопилась добавить она, вспомнив, во что порой выливалась его бодрость. – Да, и про гимназическую форму тоже не забывай, договорились?

– Ага, не забуду. – Маго отступил назад, хитро прищурился: – Но без записки, да? А вас предупредил, верно?

– Верно, верно, иди уж.

Все сложилось весьма удачно: мама и бабушка проходили диспансеризацию и в гимназии появляться не собирались. А даже если придут и каким-то образом узнают о его новом прогуле – ничего не поделаешь, дело есть дело.

Такси он с шиком заказал почти к самым воротам школы. Водитель, унылый дядечка с усами, сперва сомневался, желал увидеть кого-то из старших, особенно когда узнал, что конечная точка их маршрута – элитный поселок под Питером. И далеко, и мальчишка в заношенных джинсах и куртяшке на вырост совсем не выглядел жителем того поселка. Но Угушев был напорист и все размахивал перед усатым лицом водителя измятой пачкой купюр. Пришлось уступить.

Таксист свое дело знал, сразу свернул на объездную дорогу, которая хоть и петляла между деревнями и поселками, но, в отличие от трассы, не была особо загружена в утренние часы. Мальчик на заднем сиденье деловито шуршал бумагами: карты местности распечатал из интернета. Если бы те мордовороты, что увезли Маго от дома Милич, догадывались о прекрасной зрительной памяти и стопроцентной ориентации в пространстве пятиклассника, сообразили бы завязать ему глаза.

Нужный особняк Угушев узнал еще издалека и издал торжествующий вопль, напугавший усатого таксиста. Тот, по пути воображавший себе всякие казусы и подставы, был рад уехать, дивясь про себя: оборвыш-то направился прямиком к воротам шикарного домины. Видать, не так прост, как кажется на глазок.

Но в ворота Маго соваться, само собой, не стал, а обошел особняк по периметру, тщательно осматривая забор. Металлический, в два человеческих роста, но Угушев забрался бы по нему без проблем. Только камеры смущали, торчали повсюду, как перископы. После некоторых раздумий Маго все же вскарабкался наверх, повис, опираясь на забор лишь животом, и огляделся. Веранда была видна отсюда, но выглядела темной и опустевшей. В кабинете, где мальчик беседовал со странным типом, свет не горел.

Это внушало надежду – как и то, что никто не примчался снимать его с забора. В глубине парка все так же возились рабочие, теперь видно было, что они возводят нечто вроде языческого храма из острых черных камней. Здание храма было заключено в леса, но в небо торчал черный остроконечный шпиль. А на самом его верху белела какая-то бесформенная штука, но что именно – не разглядеть.

Решив, что с камерами можно не считаться, Маго пластично перетек через ограду, наугад скатился вниз. Попал в кусты, отвратительно ровно подстриженные, но он своим падением это дело немного подправил. Потом потихоньку начал приближаться к особняку. Прятался за деревьями, за причудливыми фонтанами. Видел охранников, курящих у ворот, и здоровенных псов в двух будках по обе стороны от входа, каждая размером с его комнату. Видно, по случаю присутствия рабочих в саду псы с мрачными мордами сидели на цепи, но воздух время от времени нюхали исправно.

Угушев начал огибать особняк с левой стороны, держась подальше от псов и от рабочих. Благополучно свернув за угол, он вновь услышал уже знакомое, громкое, но не слишком уверенное бряцание по клавишам.