Черный вензель

Он по слуху определил, где музыка слышнее, вскарабкался по неровностям стены и удобно устроился в углублении арочного окна. Приложил руки и прижал нос к окну: на улице было светлее, внутри, казалось, царила мгла. Приноровившись, Маго разглядел просторную комнату, рояль цвета сливочного масла на постаменте и девочку, которая больше крутилась на стуле, чем играла. На ней было свободное белое платье, волосы были забраны в высокий хвост.

Заметил он и несколько дорожных сумок с раздутыми боками, составленных у порога. В этот момент вошла девушка в кружевном переднике, решительно схватила в каждую руку по сумке и куда-то уволокла, у стены остались лишь два тубуса и прозрачные чехлы с одеждой. Девочка сопроводила происходящее каким-то коротким бравурным маршем.

Вообще она в этот раз выглядела не такой надутой, даже веселой была – наверное, радовалась предстоящей поездке. В этом Маго ее понимал: он и сам мечтал о путешествиях, но нигде пока не бывал, кроме своего городка и Санкт-Петербурга. А еще он понимал, что другого шанса пообщаться с этой Викторией не будет, еще повезло, что не затянул с визитом сюда.

Угушев осторожно извлек из кармана толстовки камеру, подарок родителей на последний день рождения. Мыльница, конечно, но все-таки лучше телефона – его он на всякий случай и вовсе отключил по пути сюда. Прикинул, удастся ли снять через окно. Едва ли, верхний свет не горел, Виктория довольствовалась лишь небольшим светильником возле инструмента – торчащие во все стороны рожки в виде цветочных головок. На фотографии получатся сплошные блики – и никакой девчонки, которая к тому же постоянно вертелась. Щелкнуть пару раз наудачу можно, но потом придется придумывать что-то еще.

Пристраиваясь и так и сяк, Маго случайно задел объективом стекло, а девочка внутри как раз в этот момент крутанулась на стуле. Виктория замерла на пару секунд, потом соскользнула со стула и начала медленно приближаться к окну. Маго сто раз успел бы спрыгнуть вниз и спрятаться в кустах, но решил рискнуть – возможно, это и был его счастливый случай. Как бы ни повела себя юная хозяйка комнаты, а пару снимков сделать он успеет. Потом дело останется за малым: ноги унести и не дать никому отнять мыльницу. Угушев отпрянул в затемненную часть ниши, чтобы девчонке пришлось открыть окно, и взял камеру наизготовку.

Глава 8 Животный страх

Девочка с полминуты стояла замерев в метре от подоконника. Постепенно лицо ее расслабилось, она почти повернулась, чтобы отойти на прежнее место.

Маго вытянул руку, собираясь повторить стук, но тут Виктория сама шагнула вперед, встала на цыпочки и распахнула одну из рам. Видимо, решила немного подышать воздухом, потому что сразу подалась вперед и оперлась ладонями о наружную часть подоконника.

И в этот момент она заметила Маго. Он сидел в нише, скрестив ноги, и улыбался ей со всем дружелюбием, на какое был способен, не забывая при этом щелкать затвором камеры.

Смертельная бледность поползла от носа и губ девочки вверх, и всего за пару секунд ее лицо утратило объем и стало одномерным, словно небрежно набросанным несколькими штрихами на мелованной бумаге. Нижняя губа посинела и отвисла, взгляд остановился. Она не пыталась сдвинуться с места или закричать, просто смотрела на мальчика.

– Эй, я не такой страшный, – возмутился Магомет. – Ты чего так реагируешь? Я не грабитель, смотри, я же младше тебя и на голову ниже.

Если бы не изумление, никто и железными тисками не вырвал бы из него такие слова.

Виктория все больше смахивала на соляной столб, и это начинало его всерьез тревожить.

– Я это… с теми, которые беседку строят, – вспомнил он свой первоначальный план. – Отец мой там работает, а я – за компанию. У нас вода закончилась, а в дом неудобно соваться, вот и решил попросить. Эй, есть у тебя вода?

Какое-то время девочка продолжала молча смотреть на него, потом на негнущихся ногах попятилась от окна, но раму не захлопнула. Это смахивало на приглашение. Маго очень осторожно, стараясь не пугать ее еще больше, переместился и спустил ноги на пол. Виктория все так же отступала от него в глубь комнаты, огромной, как сгоревший актовый зал в их гимназии, но кричать или бежать не пыталась.

– И где вода?

Руку она подняла так, будто та была парализована, указала в угол, где стоял большой письменный стол из светлого дерева. На столе среди разбросанных книг и тетрадей были ваза с фруктами, стакан, бутылка воды. Угушев подошел, взял бутылку, давая девчонке время прийти в себя. Все равно сейчас она совсем не походила на настоящую Вику, как он про себя называл Фомину. Та часто бывала грустной и расстроенной, но никогда не выглядела жалкой. Фотографировать девчонку в подобном виде не хотелось, да к тому же для новых фоток нужен был предлог, эффектом неожиданности уже не возьмешь.

– Прости, что фотографировал, я вообще люблю поснимать, – сказал Маго. Поколебавшись, добавил: – А ты ужасно симпатичная, кстати.

Виктория наконец проявила признаки жизни.