Черта

Сионистское движение в дореволюционной России раздирали идеологические противоречия. Только на базе групп «Поалей Цион»[80] в 1905–1906 годах возникли три самостоятельные еврейские социалистические партии со своими лидерами и идеологами, общая численность зарегистрированных членов которых в период максимального подъема их деятельности составляла 56 тысяч человек. Параллельно существовало возникшее в 1903 году рабочее движение умеренно социалистического толка «Цеирей Цион» («Молодежь Сиона»). Первая общероссийская конференция «Цеирей Циона» проходила в 1912 году в Минске. Через год в Вене прошла уже всемирная конференция, после которой штаб-квартира движения была размещена в Белостоке. «Цеирей Цион» ставил вопрос о создании социалистического еврейского государства в Палестине и о формировании национально-персональной автономии и еврейского образования на иврите в России.

Уже в первые годы существования сионистского движения в России власти отметили его массовость. Их озаботил даже не столько сам факт объединения в этнические партии большого количества общественно активного городского населения, какими всегда были евреи, сколько их переориентация на требования политического характера. В 1903 году специальный циркуляр Министерства внутренних дел запрещал любую сионистскую деятельность в империи, «не направленную на немедленный выезд евреев из России». А в 1907 году дело о регистрации Минского общества сионистов дошло до правительствующего Сената, издавшего указ, согласно которому «никакие организации сионистов не должны быть допущены в России ввиду преследуемых ими политических задач». По сведениям Департамента полиции, «большая часть этих [сионистских] организаций влилась в чисто революционные организации и приступила к совместной с ними деятельности».

Более подробное разъяснение причин запрета сионистского движения было дано в циркуляре Департамента полиции от 21 мая 1908 года: «…Идеи чистого сионизма, выработанные Базельской программой, стали отходить в массах еврейства на второй план, выдвигая вперед программу насущной работы на местах и ставя на первое место социалистические принципы. Сионисты от чистого идейного учения постепенно стали переходить к тактике вмешательства в культурную, экономическую, а затем и политическую жизнь России. Эта эволюция сионизма привела последний в сторону противоправительственного лагеря…»

Первым, кто сформулировал основные принципы социалистического сионизма, был выходец из белорусского города Могилева еврейский публицист Нахман Сыркин (1868–1924). Его манифест, опубликованный в Вене еще в 1898 году под названием «Еврейский вопрос и социалистическое еврейское государство», выдержал множество изданий на разных языках и получил широкую известность в сионистских кругах. Выпускник философского факультета Берлинского университета, обладатель степени доктора, Сыркин был изгнан из Германии за «подрывную деятельность» и жил с семьей в Париже. Продолжая и там свою политическую работу, в 1904 году он создал сионистско-социалистическую рабочую партию, которая в своих программных документах отрицала возможность подлинной культурной и национальной автономии в диаспоре. Так возник глобальный конфликт между двумя основными течениями еврейской политической мысли, которые воплощались в концепциях сионизма и территориализма.

Последний стал и отражением уникальных черт многовековой истории всего еврейского народа, и осмыслением судьбы еврейского народа конкретно в Российской империи.

Проживая с 1907 года в США и возглавляя американский «Поалей Цион», Н. Сыркин последовательно отстаивал свою программу конструктивного социализма, несмотря на обвинения в нарушении основ марксизма со стороны российской «Поалей Цион» во главе с Бером Бороховым, который пропагандировал разжигание классовой борьбы в ишуве (Палестине). И, тем не менее, именно концепция Сыркина стала к середине 1930-х годов наиболее популярной в еврейском рабочем движении Палестины, а позднее привела к созданию в 1948 году Государства Израиль, определив на несколько десятилетий всю внутреннюю и внешнюю политику страны.

В диаспоре еврейскую общину от распада и растворения в окружающем ее многочисленном коренном народе во все века спасала специфическая организация национальной жизни, основанная на внутренней сплоченности перед лицом внешней опасности и на строгом соблюдении предписаний иудаизма. Религиозная независимость ценилась больше жизни, а историческая память позволяла сохранить непрерывную связь с прошлым и осознание единства с разбросанными по всему миру общинами.