Черта

Вернуться на «скорую» он не мог по состоянию здоровья. От инвалидности отказался и подался в патологическую анатомию. Выучился, попробовал работать, и даже довольно успешно. Ему предложили заняться наукой, но усилились головные боли. Пришлось науку отложить, и место на кафедре занял другой человек, более здоровый, а потому и более перспективный.

Вот тут случилось место в судебке.

Дополнительная специализация проходила тут же, на кафедре, и вот в руках новая специальность.

С Семёнычем общий язык нашли сразу, чему удивился весь коллектив. А работа, так это же просто работа. А если выполнять её с душой, то она становится интересной. А если в ней повариться как следует — то ещё и любимой.

***

Утром Семёныч был как огурчик. Дочка уже сама вставала и ходила по коридору.

— Вова, слушай анекдот. Идёт урок. Учительница спрашивает детей: «Маша, кем ты хочешь быть?» — «Балериной!» — «А ты кем хочешь быть, Витенька?» — «Космонавтом!» — «Вовочка, а ты кем хочешь быть?» — «Сексопатологом!» — «Объясни…» — «Очень просто. Посмотрите в окно. Видите, там идут две девушки и едят мороженое. Причем первая лижет, а вторая сосёт. Как вы думаете, кто из них замужем?» Учительница покраснела вся: «Ну… наверное, та которая сосёт…» — «Нет. Та, у которой кольцо на руке. А вот таких, как вы, МарьИванна, я и буду лечить». Согласись, смешно! Да, Вова?

И Семёныч задорно и заразительно рассмеялся.

========== Часть 5 ==========

В соседской квартире наконец закончили ремонт, и голоса там уже слышались другие.

Женский, приятный такой, и детский.

Володе это понравилось. Видимо, семья въехала с ребёнком.

Конечно, он не видел, как перевозили мебель, да и не слышал ничего. Но детский голосок вселял надежду на то, что рядом поселилось счастье.

У него ещё с института счастье ассоциировалось с детьми. Нет, не конкретными и не именно его, а вообще с детьми. Даже жалел, что на педиатрический факультет не поступил.

А потом понял, что с детьми работать не смог бы.

Они не всегда и не все были похожи на ангелов. Пока работал на «скорой», насмотрелся. И когда интубировать приходилось, и подключичку ставить — у крохи, без сознания. И обожжённых видел, и избитых, всяких — далеко не счастливых, а больных.

Своего сына любил безумно. Только был с ним не так часто, как хотелось. То жена мальчика к бабушке отправляла, к одной и к другой, а то он работал сутками. Теперь уже увидеть его надежды не было. Только слышать.

Вышел на балкон покурить. С некоторых пор от непрошеных мыслей хоть немного спасало.

На соседском балконе обитала женщина. Она в встроенный шкаф какие-то вещи складывала.

— Молодой человек, я бы попросила вас не курить, — она тут же повернулась к нему. — Уже который день замечаю — утро раннее, а вы уже с сигаретой. У нас ребёнок в квартире. А впечатление, что курите вы прямо в детской. Весь дым к нам идёт. Так что, пожалуйста, где-нибудь, но не на балконе.

Володя растерялся. Но учитывая очень немолодой возраст женщины, извинился и пообещал, что курить будет в пределах своей квартиры.

Сел на кухне и затянулся дымом.

А собственно говоря, соседка права. Привычки и удовольствия должны находиться в собственных стенах, а не выставляться напоказ.

Кофе показался сегодня удивительно ароматным, а бутерброд необыкновенно вкусным. Хотя всё как вчера и позавчера.

Решил, что при случае надо будет познакомиться с соседями поближе. Вон у них, бабулька пенсионного возраста, а значит, всегда или почти всегда дома. Если люди хорошие, можно ключи от квартиры доверить на всякий случай. И вообще с соседями дружить надо. С прошлой же дружил.

Вот с мыслями о соседях он на работу и отправился.

***

Семёныч был не в духе. Ему предстояло озвучить заключение в суде. Дело было скучное и понятное, жена зарезала мужа в пьяном угаре. Бутылку водки они не поделили. Но вмешались какие-то силы, требовавшие пересмотра дела и оправдания женщины, которая вину свою полностью признала, и даже нож, которым совершила преступление, собственноручно предъявила.

Он прогнал перед Володей свою речь, попросив проследить за акцентами и интонациями.

Затем, отрепетировав ответы на вопросы присяжных, начал распространяться о великой миссии судебной медицины и значении патологической анатомии в целом.

Володя прекрасно знал, что оседлав любимого конька, Семёныч не остановится, и дойдёт в своих речах чуть ли не до трудов великого Леонардо. Нарисовавшего первый анатомический атлас, который, к слову сказать, мало в чём изменился с тех времён.

Но время Семёныча поджимало. Следователь за ним предусмотрительно заехал, и коллега отбыл в суд.

Володю же ждали в секционном зале три свеженьких трупа.