Черта невозврата

– Вот представь. Сидит он в своём тереме. Это я тебе реконструкцию собственную озвучиваю. Приводят к нему двух типчиков. Он спрашивает: «Кто такие?» Первый отвечает: «Азм есть кон-аз Порусский».

– Почему «Порусский»?

– Ты не знала, что река Неман в древности называлась Русой?

– Нет.

– Это так. Поэтому и территория вокруг неё называлась Поруссией, т.е. Пруссией.

– Ты хочешь сказать, что древние пруссы были славянами?

– Кто сказал, что нет?

– Вроде как, все говорят, что они были балтами.

– Был в 17 веке такой писатель и путешественник из Курляндии Яков Рейтенфельс. Так вот, он прямо пишет, что на его родине многие крестьяне, в отличии от господ, говорят на древнем вандальском языке.

– Так это на вандальском.

– Вандалами в Средние века называли исключительно славян.

– Не хочу спорить. И что Калита?

– Калита ему говорит: «Как ты смеешь, собака, называть себя «кон-азем»? Ты отдал свою дедовщину на поруганье фашистам! Ты не Конь – ты в лучшем случае Кобыла.

– Прямо, так и сказал – «фашистам»?

– Нет. Мог сказать «латинам» или «немцам». Какая разница?

– Фантазия у тебя… Ого-го!

– Я думаю, что было на Руси красочное и меткое название крестоносцам, уничтожающим всё на своём пути. Для меня же они фашисты.

– Угу.

– Второго спрашивает: «Ты тоже кон-аз?» Тот: «Да!» Калита: «Нет! Если ты хочешь мне служить, я буду звать тебя Шевлягой!»

– Самодур какой-то.

– Времена были тяжелыми. Приходилось быть жёстким. Но, вернёмся к Трусовым. Их было множество ветвей. Бояре Трусовы были внесены в «Бархатную книгу». Это перечень родословных всех знатных бояр и дворян. Читал, что фамилия эта возникла от прозвища праправнука Шевляги. Якобы, он был трусоват. Но это современная версия. Летописи о его трусости молчат. Да и не имело тогда слово «трус» этого значения, как я уже говорил. Тогда откуда? Когда на Русь переселялись люди из других земель, они всегда получали клички, часто затем переходящие в фамилии. Многие такие клички были связаны с местом их предыдущего проживания. Пришёл из Польши – Поляков, от немцев – Немцов, из Новгорода – Новгородцев. Вспомним, что до того, как немцы завоевали Пруссию, главным её городом был Трусов – «Трусоу» или «Трусо» в германской транскрипции. На исторических картах теперь просто пишут – Трусо. Так может, фамилия Трусов как раз и обозначала, что они вышли из этого города? Можно вспом…

Соня его перебила:

– А где все?

Так хорошо сидели! Стас потому и старался побольше её отвлекать разговорами на сторонние темы. Лишь бы она не вспомнила, что они здесь вдвоём.

– Кто? – Стас не нашёл ничего лучшего, как включить «дурака».

А что ему оставалось ещё говорить? Что они улетели на вертолёте, а их оставили лечиться? Никакой убедительной версии исчезновения всех остальных ребят за эти дни в голову Стаса так и не пришло. Он боялся этого вопроса, как ничего другого. Парень готов был поменять возможность не слышать этот вопрос на пять схваток с белым медведем.

– Они скоро придут. Рассказывать дальше?

Соня, не мигая, смотрела на Стаса своими прозрачными, серыми, с темно-синим ободком яблока глазами. Глаза – в глаза! Не отвести взгляд было попросту невозможно, и парень опустил голову:

– Ты меня будешь слушать?

– Ты врёшь! – словно в пустоту произнесла девушка эту фразу. Этот вывод своих догадок.

– Соня…

– С ними что-то случилось? – тихо спросила она, сжав при этом веки, сквозь которые проступила влага.

– Я не знаю!

– Ты врёшь. Ты врёшь! Ты врёшь!!! – девушка уткнулась лицом в шкуру медведя и её худенькие плечики затряслись.

Стас подсел ближе и стал гладить её по волосам, по плечам, по спине.

Она неожиданно резко развернулась. Откуда взялись силы? Глаза застыли в одной точке. Она заговорила тихим и ровным голосом:

– Значит мне это не приснилось. Я слышала крик Малы. Жуткий крик! Конечно. Конечно же! Я уже три дня, как очухалась. А кроме тебя – никого нет. Я даже и не подумала об этом. Все погибли? Все. Все погибли. Все!

Девушка отвернулась лицом к стенке и замерла в своих переживаниях. Сколько Стас её не успокаивал, сколько не пытался завязать разговор или призвать покушать бульон – она только лежала и молчала. Так продолжалось до самого вечера. Парень лёг рядом с ней и, поглаживая её плечо, забылся в тревожном сне.

Ему снились ужасы всех этих дней. Мёртвые ожили и подходили к нему с вопросом: «А почему мы? Почему не ты?» Задавший вопрос отходил в сторону и на его месте вырастал другой: «Что ты сделал, чтобы меня спасти?» Затем третий: «Ты послал нас девочек в бурю одних. Как ты мог?». Мала кричала ему в лицо: «Ты знал, что за дверью меня ждет смерть! Почему ты меня не остановил?» И только Винс весело предлагал ему выпить: «Не слушай ты их. Они – тыквы! Мы всё равно должны были все умереть. Удивляюсь, что ты ещё жив. Это черта, Стасик. Черта! Отсюда нет возврата».