Черта невозврата

– Верни мне мою одежду. Мне надоело лежать голой в этом противном комбинезоне.

– Сама возьми. Вон твоё бельё всё постирано. На верхней полке лежит.

– Так ты и трусы мои постирал?! Что ты за мужик? Тряпка!

– У тебя истерика. То мужик – пристаю! То не мужик – трусы стираю! Ты уже определись!

– Я определилась. Ты противный, подсматривающий за бабами подкаблучник и слюнтяй!

Это уже было слишком. Выходил на свою голову! Вытащил с того света! И вот вам благодарность! Стас взревел:

– Что? Я тебя мыл, потому что люди даже в беспамятстве имеют физиологические наклонности испражняться. Что смотришь? Да! Испражняться! Ещё у них образуются пролежни. Не знала? А я знаю! Я за своим дедом в больнице ухаживал! – его уже было не остановить. – Пролежни! Если их допустить – наступит гангрена. Да! Гангрена! Поэтому я тебя переворачивал и делал массаж. И мыл тебя! Ты дура! Иначе лёжа в собственной моче, ты заросла бы плесенью и всякими прочими насекомыми. Завшивела бы! У таких больных вши сами заводятся.

При этих словах девушке стало плохо. Она распахнула дверь и её вырвало на улицу. Стас на секунду растерялся, но затем резко усадил девушку на место:

– И блевать ты должна только здесь. Я для тебя тазик принесу, – сказал он, резко успокоившись. – Легче? Сейчас принесу.

– Не надо, – она тронула его за руку. – Мне легче.

Она продышалась и когда ей стало лучше, она замахала пальцем в воздухе, выдавив сквозь отдышку:

– Ты прав – фамилия твоя произошла от громогласности. Орёшь, как Иерихонская труба.

– Извини меня. Но ты сама напросилась.

– Ты прав и в другом. Я дура! И про пролежни я прекрасно знаю и про всё остальное. У меня мама полгода с постели не вставала. Прости меня, мне неудобно, что я тут наговорила тебе.

– И трусы, если хочешь знать, и всё твоё бельё стирала ещё Амалия. Она и мне постирала.

Зря он это сказал.

– Где она? Что с ней случилось? Не мучь ты уже меня. Рассказывай!

Стас заткнулся, раздумывая: перенести разговор на завтра или наврать с три короба сейчас. Правду он не собирался говорить ни под каким соусом. Меньше знаешь – быстрее поправляешься. Не хватало ещё, чтобы впечатлительная девушка зациклилась на всех этих смертях своих друзей.

– Нечего рассказывать, – рванул с места в карьер парень. – Не знаю я, что с ними случилось. Я тоже целый день лежал больной. Амалия за нами ухаживала. А девчонки с Винсом так и не вернулись.

Стас был убеждён – в данном случае даже полуправда, лучше жестокой правды. Пока у девушки есть хоть призрачная надежда, что ребята живы, она будет выздоравливать. Так ему, по крайней мере, казалось в этот момент.

– Хорошо. Амалия где?

– Не знаю. У меня ещё не было сил вставать. Смотрю, а её нет. Она взяла пистолет. Наверно пошла их искать.

Зачем он соврал про пистолет? Это был уже полный перебор. Но слово не воробей. Вылетело – обратно не вернёшь. Как часто мы делаем глупости! Маленькие или большие. Безобидные или не очень. Но глупости. И если в обычной жизни это иногда сходит нам с рук, то оказавшись один на один с реалиями дикой природы, глупость к нам чаще всего возвращается болезненным бумерангом.

– Слава, сколько мы уже здесь?

– Двадцать четыре дня.

– Сколько? – удивилась девушка. – Двадцать четыре?

Она замотала головой:

– Бедная моя мама. А бабушка, наверное, уже с ума сошла. Как же это столько времени прошло?

Она в недоумении посмотрела на Стаса. Тот в ответ только пожал плечами. До девушки стало доходить, что она болела не один и не два дня:

– Сколько я была без сознания?

– Ровно семь суток. С пятого по двенадцатое.

– Семь суток? – её удивлению не было предела. – Господи! И все семь суток ты за мной ухаживал?

– Ты бы что делала? Заткнула нос и стеснялась меня раздеть?

Она помолчала, что-то раздумывая:

– Хорошо, раз ты решил меня купать – купай. Только я сначала бельё надену.

– Оно же намокнет.

– На ночь сниму. Где мои вещи?

Стас снял с полки стопку уложенных Амалией Сониных вещей.

– Отвернись. Нет! Лучше иди в моечное отделение.

Стас вышел и через некоторое время услышал:

– Эй! Помоги!

Он открыл дверь. Девушка сидела на лавке в трусиках и пыталась застегнуть на спине бюстгальтер:

– Пальцы не слушаются. Застегнуть не могу.

– Горе ты моё. А туда же. Гонору на десять здоровых хватит, – незлобно ворча, он выполнил её просьбу.

Затем отвёл её в баню и помог залезть на полок:

– У тебя голова не кружится?

– Ну… так. Не сильно.

– Я всего лишь чуть-чуть натопил, чтобы тебе плохо не стало. Сейчас поддам и немножко похлещу тебя веником.

Она лежала на животе. Сквозь бледную кожу спины уже можно было пересчитать все рёбра. Парень пошутил:

– Вот теперь я тебя совсем вспомнил: маленькая худенькая девочка с тонким хвостиком.

– Угу. Ты необычайно галантен. Так и сыпешь комплиментами. Лучше веником работай, чем за девушками подглядывать.

17 июля 2018 года Барнео