Черта невозврата

– Она всегда растёт или падает. Это и называется климатом. Двенадцать тысяч лет назад, или около того, рост температуры был просто обвальным. Но охотникам на мамонтов не приходило в голову, что это их костры растопили большинство ледников, подняв уровень мирового океана на тридцать метров. На тридцать! Именно поэтому в древнем сознании практически всех народов мира сохранились воспоминания о потопе. Сравни с тем, что за весь двадцатый век уровень моря повысился аж на 17 см. Мы живём не в эпоху глобального потепления. Нет! Мы живём в обычный для климата Земли очередной межледниковый период. Новый ледниковый период наступит. Непременно наступит. Когда? Всё это зависит не от человека, а от угасающей звезды по имени Солнце. А такие потепления и похолодания, как сейчас, уже происходили в недалёком прошлом. В середине первого тысячелетия до нашей эры климат на Земле был гораздо теплее современного – градусов на пять. Викинги назвали Гренландию «Зелёной       землёй» в восьмом или девятом веке. Берега её были покрыты растительностью. Сейчас такого там нет. А в шестнадцатом веке все водоемы Голландии замерзали настолько, что изображение зимнего катка было традиционным для голландских живописцев. Вспомним хотя бы картины Хендрика Аверкампа или Антони Верстралена. Нынешнее поколение голландцев ничего не знает о зимнем льде уже далеко не в первом поколении.

– Может быть. Не буду спорить. Это не моя тема, чтобы я из-за неё убивалась. И вообще – смешно. Сидим на льдине и спорим: будет глобальное потепление – или нет.

– Нам оно не нужно.

– В смысле?

– Льдина растает, и мы утонем.

– Это не самая страшная для нас угроза.

– Точно! Льдина ещё до этого растает от нашей любви.

Стас обнял Соню. Она уютно прижалась к нему.

22-24 июля 2018 года Барнео

Исполнился месяц их вынужденного дрейфа на льдине. Сюрприз Вельтмана оказался жуткой глупостью.

Стас частично решил вопрос с холодом. В топку пошло всё, что могло гореть без ущерба для их дома. Сгорела новогодняя ёлка и остатки треноги. Сгорели лишние лавки и полки. Руки дошли до внутренней обшивки бани. Теперь взгляд истопника покусился на вывеску «Баня». Стас вышел на крыльцо и попробовал сбить топором огромные деревянные буквы, из которых было сложено это слово. Но удар единственной рабочей руки получился неуклюжим. От буквы «Б» только отлетели куски. И на её месте осталась буква «С». Правда, она была немножко неправильной – с плоским верхом. Подумав, что из-под его руки сами собой выходят волшебные слова, которые он так и не смог сказать ей в тот день прямо, громко и глядя в глаза, он вырвал вторую букву, вытащил из неё гвозди и забил их на тоже место, изобразив круг. Затем распотрошил дубовый банный веник и из его веточек, обвивая гвозди, сложил букву «о». Вместо слова «Баня» – получилось «Соня». Букву «С» он тоже подправил при помощи дубовых веток. Затем он разобрал на дрова вагонку, которой изнутри был обшит предбанник. А вытащенные из досок гвозди набил на наружной стене правее входной двери. В ход опять пошли веники. Когда Соня вышла проверить, чем он так долго занимается, то она увидела над входом своё имя – «Соня». А правей его фразу – «Я тебя люблю».

«Опять не сказал», – подумала девушка. Но не стала его журить за мальчишескую выходку, достойную разве что, старшеклассника. Странно, но ей было ужасно приятно от одного вида того, что он написал.

Это был последний день, когда девушка самостоятельно выходила на улицу.

На следующий день ей стало совсем плохо. Спустившись утром с полка, она сразу упала в обморок. Силы совершенно покинули её измученный организм. Ей становилось хуже с каждым часом. Девушка уже не могла ходить. Она лежала и только слегка улыбалась, слушая его весёлые истории об армии, универе и прошлой жизни.

Стас старался ничем не показывать девушке, что ему тоже не легко. Он с энтузиазмом вытаскивал её на солнышко. Ухаживал за любимой, делал ей массажи, умывал и прихорашивал. Но всему когда-нибудь приходит конец.

25 июля 2018 года Барнео Раннее утро

Ночью Славе приснился кошмар. Он наводил порядок в салоне самолёта – разбирал стол, заваленный грязной посудой, недоеденными кусками пищи, полупустыми бутылками и рюмками с остатками напитков. Спрятавшийся за бутылку шампанского бокал подло свалился, медленно покатился по столу и предательски выскользнул из рук, в тот самый момент, когда стюард его, казалось, схватил. Этого ещё не хватало!

– Теперь ползай на коленках, собирай, – ехидно заметила Алина.

Что делать? Пришлось залезать под стол. Сидя там, он услышал, как кто-то поднялся по трапу в самолёт.

– Тебя как зовут? Впрочем, вижу на бейджике – Алина. Кто-нибудь ещё есть в самолёте?

– Лётчики на улице с другими пилотами. А Станислав занят.

– Хорошо. Алиночка, я Каролина Валерьевна, референт Вельтмана. Я там заказывала, чтобы к вам перед вылетом подвезли лекарства от похмелья.

– Да. Я их убрала в шкаф. Принести?

– У-у-у, нет, не надо. Я по другому вопросу. Коньяк остался?

– Да. Много.