Чертежи волшебства

Почуяв неладное, Шимаэл обхватил сгорбившегося над своим мешком техника за плечи и откинул назад. Первым, что ему бросилось в глаза, был влажный блеск залитой кровью ткани. Жизнь толчками вытекала из распоротой шеи Чака и стекала по его груди. Его мешок уже успел почти весь пропитаться ею и приобрел темно-коричневый, почти черный цвет.

А посреди кровавой лужи ярко сверкало лезвие того самого ножа из письменного стола Зиолы. При ударе он пронзил тряпку, в которую был завернут, заднюю стенку мешка, и вонзился Чаку прямо в горло.

— О, Господи! Чак! — воскликнула Сейра и, выскочив из машины, обежала ее кругом, чтобы открыть дверь с другой стороны.

Риккардо и Айван также выбрались наружу, чтобы хоть как-то помочь, хотя было ясно, что суетиться уже поздно. Общими усилиями они выволокли истекающего кровью товарища на траву. Сейра пыталась зажать рану и остановить кровотечение, но к этому моменту у бледного до синевы Чака уже начались судороги. Через минуту все было кончено.

Шимаэл выполз из кабины и свалился на землю рядом с задним колесом. Окружающий мир плыл и кружился перед его глазами. Он попытался ухватиться за борт машины, чтобы подняться, но испачканные в крови пальцы соскользнули, и он плюхнулся лицом в траву, да так и остался лежать.

В его голове кузнечным молотом грохотало: «Случайность! Совпадение!». Шимаэл застонал от отчаяния и бессилия. Он предчувствовал, догадывался, что рано или поздно что-то подобное должно произойти, но даже не предполагал, что так скоро и так жестоко. Ну почему именно Чак?! Почему не Айван или Риккардо? Кто-кто, а они больше, чем любой другой заслуживали такой участи. Быть может, Чака выбрали именно потому, что его догадки оказались опасно близки к истине? Или же невидимому палачу абсолютно безразлично, чья карта выпадет следующей, и он одно за другим равнодушно вычеркивает их имена из своего списка?

Палач… Оди! Шимаэл снова застонал. Перед его взором всплыло ее худое лицо, ее извиняющаяся улыбка, а потом все заслонило распоротое горло Чака, из которого толчками вытекала алая кровь. Шимаэла сотрясли рвотные спазмы, но он так и не смог ничего из себя исторгнуть. Даже желчи.

* * *

— Итак, — Риккардо подождал, пока Сейра накинет куртку на застывшее лицо техника, и повторил, — итак, мы лишились еще одного члена команды и очередного средства передвижения.

— Хоть бы паузу для приличия вставил, — проворчала девушка, — это вещи разного порядка все-таки.

— Скорбеть потом будем, — капитан тряхнул головой, — сейчас нам надо оперативно решить, как быть дальше.

— В последнее время мы только этим и занимаемся, — хмыкнул Айван, — все решаем, как поступить с очередной порцией первосортного дерьма, что свалилось на наши головы.

— Продолжать путь нам придется пешком, — Риккардо пропустил его комментарий мимо ушей, — отсюда до челнока по прямой километров десять, не больше. Если мы переберемся через вот эту гряду, — он указал на заросший лесом скалистый гребень за своей спиной, — то здорово сократим дорогу.

— А как быть с..? — Сейра кивнула на распростертое на земле тело.

— Взять их с собой мы не можем. Вот так просто бросить здесь тоже. Поэтому я предлагаю их сжечь.

— Сжечь?! — одновременно переспросили Айван и Сейра.

— Да, — кивнул капитан, — вместе с джипом. Не хочу оставлять аборигенам такой подарок. Натаскаем хвороста побольше и устроим достойный погребальный костер. Ничего лучше я все равно придумать не могу.

— Не нравится мне это, — буркнул Айван, — не по-человечески как-то.

— Есть другие варианты? — поскольку его оппоненты промолчали, Риккардо продолжил, — тогда давайте займемся делом. Отберите только самые необходимые вещи, которые мы возьмем с собой. Карабкаться по горам лучше налегке. Все остальное предадим огню.

Они загрузили тело Чака обратно на заднее сиденье и начали разбираться с содержимым багажника. Сейра оставила себе лишь походную аптечку. Айван вознамерился утащить всю церковную кассу, что они забрали из Храма, но, поскольку даже для него такая ноша оказалась слишком тяжела, они с Риккардо разделили ее на двоих. Сейра возражала против того, чтобы капитан тащил на себе столь большой груз — она беспокоилась за состояние его поврежденных ребер, но он не стал ее слушать. Единственное, что она смогла для капитана сделать — это наложить ему на грудь тугую повязку из разрезанного на ленты черного плаща Жрицы, который она умыкнула из Храма.