Чертог Белой Ночи

– Что у вас там произошло? – она спрыгнула и повернулась к Максу, который уже устроился сидя на скамейке.

В ответ на это голос Мортена обрел свои самые звучные ноты:

– Наш герой без страха, упрека и мозгов пытался застрелить Ратманова!

– Правда, в последний момент промахнулся, а потом Сатири остудила его горячую голову, приложив о бетонный пол. Ну, и я ей немного помог, – так, будто мимоходом, добавил Рейн.

– Зачем ты стрелял в него? Ты же не собирался его убить? – Яра не могла в это поверить. – Макс, скажи уже что-нибудь!

Он молчал.

Она повернулась к Мортену, уже явно обдумывавшему последствия, которые их ждут.

– Все же обошлось, – вмешалась Эка. – Вы взяли Ратманова, оружие и свору головорезов. А Макса теперь посадят, хотя благодаря ему раскроют несколько громких дел?

– Если до утра не будет заявления от Виктора о покушении на убийство, то я его отпущу. Тем более что все камеры битком, хотя я подержал бы его тут несколько дней. – Грозовые тучи затянули ясные глаза норвежца. – Сначала мы будем снимать показания, поэтому времени у Виктора будет предостаточно, чтобы хорошо подумать и накатать заявление до своего заключения. – Последние слова Мортен адресовал Максу: – Свидетелей я найду, и ты сядешь в двойку даже без суда.

– Неужели ничего нельзя сделать? – едва дав ему закончить, спросила Яра.

Рейн коснулся ее плеча, вынуждая посмотреть на него:

– Это не твоя забота.

– Не забывай, ты тоже его сын. – Глаза Макса остро сверкнули в темноте, а голос поднялся словно из глубоких теней, где абсолютное ничто обрело способность говорить. – Проваливайте все, пока меня не вывернуло от вашей дружеской заботы.

Самый добродушный хранитель в Цитадели продолжил узнавать ранее неизвестные самому себе грани ярости.

– Ты отстранен! – проревел Мортен так, что вздрогнула даже Эка. Когда же он перевел дыхание, то обратился уже к Рейну и Яре: – Эту ночь вам двоим безопаснее провести в Цитадели. Утром я пришлю кого-нибудь из ребят к вам домой. Сигнальный барьер – это, конечно, хорошо, но свидетелями я больше рисковать не готов.

– Мне бы зарядиться, – заговорил Рейн, когда они пошли к лестнице наверх. – Мы быстро вернемся.

Мортен подумал и кивнул. Они все поднялись в тренировочный зал.

– Надзирать за тобой теперь буду я. Времени у меня на это нет, поэтому готовься к комиссии по досрочному, – сказал он, а потом пожал Рейну руку. – И спасибо, ты отлично поработал.

Рейн провожал взглядом Мортена и Эку, даже когда они уже исчезли. Ему потребовалась еще пара минут, чтобы заговорить:

– Я побывал сегодня на пороге в ад и остался почти без сил. Подкинешь нас домой?

Задумчивое молчание Яры в ответ выдало ее переживания, и Рейн снова повторил:

– Сейчас ничего не сделать.

Легче от его слов не стало.

– Прямо так взять и прыгнуть? – наконец ответила она, удивляясь его уверенности.

– Я чувствую, что твоих сил должно хватить на небольшой прыжок. Все гораздо проще, чем кажется. Принцип почти такой же, как при проходе через портал. Дом тебе даже представлять не нужно. – Рейн зажмурился.

– Ты в меня не веришь!

– С чего ты взяла? Это высшая степень доверия. – Он зажмурился еще сильнее.

Яра закрыла глаза, сосредоточиваясь на месте, где хотела оказаться, но ход мыслей прервал нетерпеливый тон низкого голоса:

– Скоро уже?

– Расслабься. Ты меня сбиваешь. Дыши и думай о чем-нибудь приятном. – Ей на мгновение показалось, что он слегка напрягся.

Когда они оказались посреди его комнаты, она еле сдержала удивленный возглас.

– Быстро и безболезненно, – с заметным облегчением сказал Рейн и огляделся, примечая, все ли на своих местах.

В углу комнаты зловеще возвышалась черная изразцовая каминная печь, а плотные шторы закрывали большое окно, выходившее на широкую улицу. Даже в пасмурные дни через него внутрь попадало много света. Яра знала это, потому что ее окно было таким же и выходило на ту же улицу. У стены лежали стопки пластинок и картин. В измерении этого добра было столько, что не хватило бы и целой квартиры, чтобы хранить их. Как оказалось, с собой он забрал не так много и до сих пор даже не распаковал.

Сев на край кровати, Рейн расстегнул наплечник и с лязгом бросил его на пол.

– Подойди.

Поставив рюкзак с книгами на стул, она села рядом. Он снял стальное кольцо с правого мизинца и взял ее руку, раздумывая, где бы оно могло удержаться. Большой палец правой руки справился с этой задачей.

– Зачем оно мне?

– Когда получают подарки, таких вопросов не задают, – ответил Рейн, и ей стало неловко.

Она сняла с шеи свою цепочку и, просунув руку ему под волосами, наклонилась ближе, чтобы застегнуть замочек, который вытащила вперед.

– Это совсем не обязательно, – сказал он, сильнее отворачиваясь.

– Тебе стоит отдохнуть, – предложила она, когда справилась с дрожью пальцев и застегнула цепочку.

Вместо ответа Рейн встал, взял с окна один из пяти светящихся зеленых сосудов и с ногами залез на широкий подоконник. Энергия быстро побежала по его пальцам, раскаляя руки и растворяясь в груди. Стеклянный сосуд опустел за несколько минут, и он взял следующий, продолжая восполнять запас сил.