Чертог Белой Ночи

– Я могу позаимствовать что-нибудь из того поразительного разнообразия огнестрела, который без дела лежит шестью уровнями ниже? Это бы успокоило мои нервы.

– В виде исключения, – согласился Мортен.

Довольный выбором, он быстро вернулся с двумя пистолетами. Каждый на семнадцать патронов и без предохранителя.

– Вот это успокоительное ты себе выписал! – Лёша округлил глаза. – Можно я тоже гляну, что там есть? От одной мысли об этих крошках пляшут и мои нервы.

Вдруг множество вспышек осветило железные своды старого ангара: переместились две дюжины магов. Перед собой Рейн увидел хозяина «Сахары». Виктор стоял, опираясь на трость. Вороново крыло в черной шляпе бросало рваную тень на его лицо. Рядом с ним показалась девушка с тонкими красными косичками и внимательными большими глазами.

Хранители на опорных точках раскатили сеть и по приказу Мортена направились к ним на склад, как и группа подкрепления, ожидавшая на соседней улице.

Лабиринт начал разъезжаться. Верхний уровень пал, накрывая Рейна звуками выстрелов, криками и треском магической брони, пораженной пулями. В темноте сверкали щиты, мимо проскакивали прибывшие хранители – от всего этого рябило в глазах. Выстрелы рвали воздух не умолкая, их грохот отдавался в голове.

Девушка с тонкими красными косичками тоже оказалась инженером и под сетью, где работали только защитные чары, скрыла Виктора широким красным щитом. Макс отправлял выстрел за выстрелом в ее искрящееся поле. Спокойная мощь в развороте его плеч выражала решительность. Рейн поравнялся с ним. Брат, сердитый, с тремя глубокими складками на упрямом лбу, даже не обратил на него внимания. Еще десятком выстрелов Рейн помог ему погасить защиту Ратманова и вдруг почувствовал себя в гуще какого-то невообразимого дерьма, из которого уже нет выхода. Девчонка отпустила руки и достала два пистолета. За ее спиной на Викторе загорелся синий доспех, а его рука выхватила ствол. Новый наплечник скрыл Рейна вторым слоем брони, и он подставился под шквал огня, сделав шаг вперед перед братом. Один из выстрелов Макса попал девчонке в руку, второй в плечо, и она свалилась на пол. Все остальные пули летели в Виктора. Стоя перед братом и уже не считая выстрелы, Рейн только и ждал, когда магазины опустеют.

Возникла тишина, нарушаемая только криками в других частях склада. На Викторе погас доспех, принявший в себя всю ярость Макса. Девчонка-инженер отползла к железной стене, зажимая одну из ран левой рукой. Рейн развернулся, чтобы связать Ратманова, но Макс наставил на него пистолет. Глубокие тени нашли на его лицо, а глаза стали гранитные.

– Отвали, если не хочешь сдохнуть вперед отца.

Они были одни. За суровым профилем брата Рейн различал редкие доспехи магов, которые гасли один за другим, и глухие хлопки ударов. Гром выстрелов стих окончательно. На полу валялись тела бандитов и хранителей, а в паре метров хрипела Ниоко. Ее задела пуля. Сатири, сидевшая рядом с сестрой, обратила на Рейна внимательный взгляд сверкающих зеленью глаз.

– Макс, это конец. Посмотри вокруг, – сказал ему Рейн.

Вместо брата перед ним стояла его тень. Она не могла слышать, не могла ответить и не могла ничего изменить. Она полностью подчинилась тому, что нельзя победить в одночасье, тому, что зреет годами и уничтожает сомнения в нужный момент.

– Он прав – это конец, – севшим голосом заговорил Виктор. Недостаток сил он умело восполнял умением держаться. – Суть любого конца в том, чтобы завершить начатое, у любого начала должен быть конец. В противном случае исход недостоин вложенных сил, не заслуживает ни светлой памяти, ни даже малейшего упоминания.

– Да что ты знаешь о светлой памяти? – с яростным презрением прохрипел Макс.

– Сейчас больше, чем знал раньше. – Виктор одарил его высокомерным пониманием и посмотрел на Рейна. – Прекрасная нимфа, бегущая от сатира. Может ли быть что-то более захватывающим? Я всегда любил в женщинах именно то, что требует от нас искать, уламывать, разгадывать. А если после того, как добиваешься успеха, в награду тебе еще достается прекрасная душа, как в случае с вашей матерью, то охотник сам становится жертвой собственных желаний.

Спокойствие пропало из осанки Макса: плечи дернулись, рука сильнее сжала ствол.

– Эти слова ни о чем не говорят. – Рейн начал борьбу за внимание брата.

– Кроме того, что он чистил ей память, – громко сказал Макс обоим. – Зачем бы ему это делать?

– В ней была душевная робость и чувственная дерзость. Больше мне от нее ничего не было нужно, – со странным удовольствием говорил Виктор, но глаза его казались Рейну печальными.

– Зачем?! – в гневе проорал Макс. – Может, потому, что ты насиловал ее?

– Не могу сказать с уверенностью, – ответил Виктор, а Рейн его перебил:

– Макс, он тебя провоцирует! Понял, что теперь дорога только в тройку, и решил, что лучше сдохнуть сейчас. Я сам лучше пулю получу, чем окажусь там!

– Во время наших встреч она точно была не против, – вернувшись к воспоминаниям, неторопливо продолжал Виктор.