Чертог Белой Ночи

Они прождали час, пока не спал отвод, стоявший на складе, и тогда появился Трюк, чтобы заново его поставить. Внезапный испуг на его лице говорил, что он может теперь легко лишиться и второго уха, а может, чего-то поважнее. Обойдя склад по периметру, он принялся говорить по телефону. По губам Рейн читал плохо, но изумительный язык жестов Трюка помог ему понять, что тот остается ждать подкрепления.

– Он не верит, что это ограбление, – голос Ани в голове озвучил мысли каждого.

– А кто говорил, что пять трупов подействуют лучше? – поинтересовался Рейн, оглядывая хранителей. – Я говорил, но вам до фонаря мой скромный опыт.

– Пять трупов – не универсальное доказательство. – Макс вышел вперед, наблюдая за Трюком. Тот ходил из угла в угол с насмешливым выражением лица, которое было настолько привычным его характеру, что изменить его даже сейчас получалось с трудом.

Новый столп света осветил ангар, и из него появился парень с толстыми очками на носу, которые одним весом стекол заставляли его сутулиться. За ним показались кошки из «Сахары», и Рейн подскочил к Максу, отталкивая его назад.

– Черт, – ругнулся Мортен.

– Держитесь подальше, – быстро сказал он, когда парень в очках спустил львиц с поводков.

Сатири и Ниоко лениво потряхивали мордами и явно не хотели с наскока втягиваться в работу. Их головы то поднимались, то опускались к полу в поисках запахов, а прибывший инженер внимательно изучал их реакцию.

– А хвостами они вилять не начнут, когда почувствуют тебя? – уточнил Лёша, прижимаясь к противоположной стене.

– Это не собаки, – ответил Рейн и сел на корточки напротив Ниоко, преграждая ей дорогу к хранителям. – Привет, подруга, тут все свои.

Львица фыркнула и пошла сквозь него, а он встал и проскочил вперед нее, резким жестом отгоняя хранителей на другую сторону, которую уже осмотрела Сатири. Он изловчился, умудряясь отвлекать обеих кошек, но очкастый инженер вырос не иначе как в питомнике для львов, и сомнение на его лице грозило им провалом.

– Поднимаемся на верхний уровень и готовимся выходить. – Мортен удостоверился взглядом, что все его услышали.

– Рано. Кого ты брать собрался? – возразил Макс.

– Этот план вот-вот провалится, – уверенно заявил старший хранитель и еще раз всех оглядел. – Делайте, что говорю.

Наверху Мортен дал команду накрыть склад сетью, и после подтверждения все вышли из лабиринта.

Трюк и инженер рванули на выход. Очкарик от бега был так же далек, как и от художественной гимнастики. Макс связал его цепью еще на подступах к выходу из ангара, а Трюк оказался гораздо проворнее и заставил Рейна пробежаться за ним до самых ворот, где заканчивалась сеть. Один из хранителей, стоявших на опорниках, вовремя вышел навстречу и не дал беглецу выскочить из-под сети. Они вдвоем надели на сопротивляющегося Трюка цепь, и Рейн повел его обратно на склад.

– Слушай, отпусти меня и сваливай сам, – говорил тот, когда они возвращались к ангару. – Ты знаешь, как все закончится. Нельзя здесь оставаться. Нас всех перебьют!

Внутри львицы обступили Макса и громко рычали на него при любой попытке двинуться с места. Рейн позвал их обеих – так, как его учила Рита, и толкнул Трюка на пол к связанному инженеру.

Сатири подошла первая. В ее больших янтарных глазах поселилась истинно звериная грусть. Она принялась тереться о него мордой с напором больше ста килограммов веса, заставляя сесть на пол. Рейну казалось, что по лицу проходятся наждачной бумагой, когда огромный язык касался его щеки, но он не пытался остановить ее и терпел боль, принимая львиную любовь такой, какая она есть.

– С ними нужно что-то сделать, – Макс повернулся к брату, которого скрыла песочная гора мышц.

Ниоко недоверчиво задержала свое внимание на нем. Ее гранатовые глаза словно чего-то требовали.

– Сколько простоит сеть? – Рейн высунул голову из-под передней лапы Сатири.

– Еще восемнадцать минут, – быстро ответил ему Мортен и вернул свое внимание к связанным пленникам.

– Я зачарую обеих, когда она спадет, а пока можете накинуть доспехи. – Рейн исполнил неудачную попытку встать и снова позвал Ниоко, но та так и стояла напротив Макса и только после того, как он в третий раз позвал ее, неторопливо подошла.

– Ты вконец ссучился, патлатый, – со сладкой злостью в голосе заговорил Трюк.

– Ты влип по самые яйца. – Рейн приклеил себе самую издевательскую улыбку. – Чтобы посмотреть на это, можно и ссучиться.