Чертог Белой Ночи

С интересом переглянувшись, все трое ухватились за его предплечье и в то же мгновение опустились на заднем дворе в рассеивающемся красном тумане.

– Невероятно, – пораженно проговорил Дерэнт, задерживая Лоренса, когда их сестры направились в дом. – Сколько раз ты можешь прыгнуть?

– В день или подряд? – со сдержанным высокомерием уточнил он и пошел к лестнице, когда Ксави, обернувшись, махнула им рукой.

Дом в горах сильно отличался от виллы в Тоскане: двухэтажный, современный, он весь был из камня, дерева, стекла и железа, а своими гранями выступал в разные стороны, словно скала. По внешней стене дома ко входу и площадке наверху с открытым бассейном вели ступени без перил.

Они поднялись и оказались в просторной гостиной, заполненной вечерним солнцем из множества широких окон. В центре стоял длинный пестрый диван с маленькими подушками. Квадратные коврики лежали вокруг в идеальном шахматном порядке.

С лестницы, ведущей на второй этаж, спустилась Розали. В домашнем шелковом платье и с убранными назад короткими светлыми волосами она стала выглядеть старше своего возраста, но еще сильнее Лоренсу бросилась в глаза ее усталость, вызванная магической истощенностью. Сизые глаза матери ожили и заблестели, а на лице появилась тонкая улыбка.

– Чем дольше ты отсутствуешь, тем тяжелее мне становится разглядеть в тебе своего мальчика, – сказала она, положив ладони ему на плечи, разглядывая истосковавшимся взглядом.

– Наверное, он весь в отца… – по очереди посмотрев на обоих, предположила Чиэра.

За матерью спустился Гаэтано. Он все так же не расставался со своей тростью и вместо приветствия с недоверием взглянул на Лоренса, выставив вперед широкий подбородок, густо заросший аккуратной черной бородой.

– Это правда. Отец Лоренса также много путешествовал и занимался исследованиями. – Розали вздохнула с легкой горечью. – Видела бы ты меня раньше, тогда ты поняла бы, на кого он похож на самом деле. – Она заставила себя улыбнуться, осознав молчаливое недоумение на лицах итальянцев. – Время превращает нас в других людей.

Чиэра так и смотрела на нее с удивлением:

– Должно быть, тяжело остаться без мужа с тремя детьми. – Она перевела свой взгляд на Гаэтано. В ее голосе не было сочувствия. – А теперь детей уже четверо. Здравствуй, отец.

– Чиэра, помнишь, о чем мы говорили? – Дерэнт придержал ее за локоть и получил в ответ хлесткий взгляд. – Нам есть что обсудить.

– Это не займет много времени.

Суровый на вид глава итальянского клана был полон терпения, какое бывает только у глубоко переживающих и любящих отцов.

– Я только хотела посмотреть на тебя, – продолжила говорить с ним Чиэра. – Хотела спросить, как так вышло, что человек, свято ценивший нашу семью, умудрился развалить ее и докатиться до образа жизни заговорщика и лжеца?

– Образ жизни, который ведешь ты, вызывает у меня схожие чувства, но я никогда не упрекал тебя, – голос Гаэтано зазвучал неожиданно громко. – А сейчас скажу, что именно поэтому ты не имеешь права использовать такие слова, как семья. Ведь ты сама решила, что у тебя никогда не будет своей.

– Мой образ жизни никого не предает и никого не унижает! – прокричала Чиэра. – Вы с матерью прожили вместе тридцать пять лет! Она сама воспитала четверых детей! Посвятила всю свою жизнь только семье, а ты, как ты отплатил ей за это?

Лоренс почувствовал, что рука Розали сжалась на его плече, но не от страха. Она обеспокоенно взглянула на Гаэтано, который в ответ кивнул, показывая, что все в порядке.

– Успокойся и сначала разберись, что к чему, – Гаэтано ответил на полтона тише. – Любую ситуацию нельзя оценивать только с одной стороны.

– Мне хватит того, до какого жалкого состояния ты довел нашу мать и что оба твоих младших сына за океаном уже полгода ищут несуществующих магов, рискуя своими жизнями! – выпалив последние слова, Чиэра перевела дыхание. – Всего этого достаточно, чтобы считать, что у меня больше нет отца!

Замершую в тишине драму прервал грохот, раздавшийся одновременно из каждой части дома. Свинцовыми потоками магии, как жгутами, Чиэру подкинуло в воздух и прибило к окну. От мощного удара стекло треснуло и осыпалось, но ее тело продолжало висеть в разбитом проеме. Пульсирующие удавки стягивали ей руки и скользили к шее, пресекая любые всплески магии, которая розовой зарницей вспыхивала и сразу гасла в туманных потоках грозовой стали магических цепей, сковавших ее.

Увлеченно наблюдая за тем, как Чиэра старается вырваться, Лоренс не сразу заметил, кто разыгрывает эту сцену: внизу лестницы стояла высокая и бледная девочка лет тринадцати. Мэй пронзила холодным взглядом Чиэру и медленно затягивала стальной узел у нее на шее. Ее плечи и руки были усеяны яркими веснушками, на не по-детски оформленное скулами лицо падали спутанные пряди светлых волос, а глаза светились, как два опала.