Чертог Пустоты (СИ)

— Давай-ка разберемся, кто такой Гарри Поттер, — весело перебила Мелинда, бросив ироничный взгляд на молчаливого подростка, который сидел по правую руку от Гермионы. — Гарри Поттер, милые мои, на сегодняшний день — это неуравновешенный, взбалмошный подросток с нездоровой тягой к славе… без обид, солнышко, — она снова взглянула на Поттера, тот ответил ей сдержанной улыбкой и пожал плечами. — Так и что, по-вашему, скажут люди, читая интервью с ним?

— Но произвол Министерства…

— Был всегда, дорогуша, этим вы никого не удивите, — невозмутимо продолжала говорить журналистка. — Безусловно, везде найдутся эти «кухонные политики» громко рассуждающие о несовершенстве власти в своих уютных, маленьких домиках, но дальше порога этих самых «уютных домиков» их возмущение, как правило, не распространяется. Увы и ах. Хотите совет, котятки? — криво усмехнулась Мелинда, выдохнув облачко дыма. — Поджимайте свои хвостики и ползите на полусогнутых обратно в свою школу, учите свои уроки и сплетничайте друг с другом по углам. Громкие крики о том, что вас что-то не устраивает, приберегите для своих родителей, — она глянула на Гарри. — Или кто там подтирает вам носы. Дети испокон веков жалуются на своих учителей. И это, безусловно, очень мило, но не стоит того, чтобы об этом писать. Всех благ…

Она затушила сигарету о столешницу и начала подниматься из-за стола, собираясь уйти, когда Гарри наконец заговорил:

— А что насчет пыток?

— Хм? — Краш бросила на него немного заинтересованный взгляд. — Пыток?

— Да, — Поттер вопросительно поднял брови. — Если я скажу, что на отработках Амбридж с позволения министра использует на учениках кровавое перо, это тоже спишут на «детскую жалобу»?

Он старался не обращать внимания на пристальный взгляд Гермионы и на то, как от сидящего рядом Тома вдруг повеяло арктическим холодом. Мелинда, помедлив, села обратно за стол.

— Для подобных обвинений нужны доказательства, — сказала она. — Нужны пострадавшие. Как минимум следы порезов…

— Как угодно, — угрюмо сказал Гарри, снимая с руки маскировочные чары и демонстрируя шрамы на тыльной стороне ладони.

Краш подалась вперед и, взяв за запястье, подтянула его руку ближе к своим глазам. Несколько мгновений она пристально изучала вырезанные на коже слова, потом наконец выпустила его руку и подперев кулаком подбородок плотоядно улыбнулась трём подросткам напротив неё.

— Вот с этим, господа, — с удовольствием сытой кошки протянула она, — уже можно работать.

*

Том никак не прокомментировал новости о кровавом пере. Нужно сказать, он вообще не произнёс ни слова с тех пор, как они вернулись в Хогвартс. Сначала Гарри даже радовался, изо всех сил избегая любых разговоров с другом и предпочитая остаток дня находиться как можно дальше от него, надеясь, что Арчер перебесится сам по себе. Но когда его ледяное молчание начало откровенно действовать на нервы, Поттер не выдержал.

— Ты злишься, да? — негромко уточнил он, подсев за стол, где Том расположился со стопкой учебников, делая вид, что работает над эссе по чарам.

Арчер бросил на него равнодушный взгляд исподлобья.

— А я должен? — сухо уточнил он.

Гарри болезненно скривился.

— Так и знал, что злишься, — вздохнул он. — Слушай, Том, это…

— Гарри, — перебил друг, смерив его долгим взглядом, — давай мы сейчас обойдемся без рассказов о том, какой ты стойкий оловянный солдатик, потому что это к Мордреду уже даже не смешно, — жестко чеканя каждое слово, произнёс Арчер. — Ответь мне только на один вопрос. Не надоело изображать мученика? — он изогнул брови в мрачной иронии. — Все эти жертвы «во имя», эти безмолвные страдания. Кому и что ты хочешь доказать?

— Эм…

— Думаешь, кто-то оценит, если ты подставишь себя под удар в угоду чужому мнению? — продолжал говорить Том. — Кто-то вспомнит? Думаешь, кому-то будет дело, до того что отстаивая чье-то мнение, доказывая кому-то свою тошнотворную правильность, ты раз за разом платил за это собственной кровью? — его губы скривились в кислой усмешке. — За свой идеализм расплачиваешься только ты. Взять хотя бы ту же Амбридж. Ты воюешь с ней за всю школу, скрывая от всех шрамы на руке, а взамен получаешь только предательство от человека, которому пытался помочь. Так чего стоит твоё самопожертвование?

Гарри показалось, что по телу прокатилась волна холода и следом за ней жара.

— Это не самопожертвование, — нахмурился он, чувствуя, что начинает злиться. — И я никому ничего не пытаюсь доказать.

— Вот как, — ядовито хмыкнул Арчер. — Тогда к чему всё это? Раньше я не замечал за тобой тяги к мазохизму.

— А у меня что, был какой-то выбор? — раздраженно уточнил Поттер. — Тебе не приходило в голову, что я просто не мог изменить ситуацию?

— А рассказать кому-нибудь ты не пробовал? — с наигранной жалостью поинтересовался Том. — Или для тебя так критически важно сохранить трагичный образ страдающего в одиночестве мученика? Как по мне, эта пьеса зашла слишком далеко, разве нет?