Чертоги Казад-Дума (СИ)

Сознание его охватил пожар ненависти, такой же ужасающе сильный, как и огонь, некогда покоривший Эребор. И хоть Траин сейчас не бился бок о бок с давними приятелями, его нелюбовь к оркам воспылала искрами былой злобы. Сложно сказать, за кого он переживал больше – за сына ли, за внуков или же за всех товарищей вместе взятых, в одном сомневаться не приходилось: больше прочих вещей Траин возжелал мести. И, косясь сейчас на Азога, старый Король-под-Горой сжимал кулаки, представляя себе бледного орка мертвым.

Цепь, которой орки повязали эреборца, громко звякнула. Старый враг, восседая на своем ужасном волке, самодовольно играл путами, что пленили гнома. Оскалив зубы, Траин обеими руками схватился за железные звенья, натягивая стальной трос между собой и Азогом.

— Ну как тебе, добрый друг? — гундабадец свободной рукой окинул поле брани. Его подчиненные нападали волнами, не стараясь убить Торина и его компаньонов, но лишь отвлечь на время. — Мило, не правда ли?

— За сладкие минуты торжества приходится дорого платить, — сплюнув на землю, Траин качнул головой. — Не бойся, приятель, и тебе придется держать ответ за все. Поверь, дань будет высокой.

— И кто же ее с меня возьмет? — лицо бледного орка помрачнело. Глаза недобро заблестели, а в голос проникла ехидца, еле заметная, но удручающе ядовитая. — Ты?

Траин промолчал. Вряд ли он еще когда-нибудь сможет на равных воевать с героями нынешних времен. Шрамы, что назгулы оставили на его искалеченном теле, напоминали об ушедшей молодости красноречивее морщин на лице. И хоть наследник Трора все еще был крепок телом и духом, тягаться в силе с гундабадцем и его воинством даже пытаться не хотел. Зато лично знал тех, кто потягаться мог.

— Не я, конечно же, глупец, — отпустив цепь, Траин развернулся лицом к разгорающейся битве. Азог стоял за спиной, гном чувствовал на себе его тяжелый взгляд. — Но те, кому ты служишь. В войне, где наши с тобой жизни не значат ровным счетом ничего, доверять не следует никому. Полагаю, ты это и сам прекрасно знаешь. Однако позволь мне напомнить, что Саурон, по сути, не является гарантом безопасности. А если вдруг ты чем-то не угодишь колдунам Белерианда…

Траин ухмыльнулся. Договаривать мысли он не хотел. Все и так было предельно ясно. Пелорийская троица не церемонилась со своими врагами и, кажется, не знала пощады. Устроенный ими спектакль не являлся крайней необходимостью для победы над Властелином Колец. Чтобы разгромить Барад-Дур чародеям Ангбанда хватило бы и собственных сил. Ведь, по словам Талриса, именно старшая дочь Мелькора являлась настоящим создателем Лугбурза. А так как никто из ныне живущих воочию не наблюдал за строительством Черной Крепости, Траин мог с легкостью представить себе Ниар в Мордоре в компании трудящихся орков. Конечно, в летописях Средиземья мелькали описания Барад-Дура. Как, наверняка, где-то среди свитков хранились и старые легенды о его создании. Впрочем, молве верить не стоило. Дети Моргота были реальностью, главенствующей над Эндором, а не выдумкой. И никто не был повинен в неосмотрительности владык прошлого: заметить наследников Мелькора мог только тот, кому эти наследники позволяли себя заметить. А таких существ среди живых не было.

Траин тяжело вздохнул, опуская взгляд. Цепь тяжелым грузом болталась на шее, в очередной раз напоминая старому Королю о его немощи. Идея с оковами принадлежала Анаэль, а не Азогу. И хоть волшебница не собственноручно надевала на гнома железный ошейник, ее воля поспособствовала этому. Гундабадец же, раболепно согласившись исполнить желание хозяйки, на выходе из Лихолесья приказал своим подчиненным заковать пленника в кандалы. Остаток пути до встречи с отрядом Торина пришлось проделать бегом. И все это только ради того, чтобы затащить юного эреборца в Морию…

Жестокость и гордыня. Отличительные качества как Талриса, так и Анаэль. Бесспорно, парочка Траину нравилась. В них было все, что должно быть у полководцев: пытливый ум, смышлёность, расторопность, мудрость и хитрость. Будь дети Мелькора чуть более человечными, их кандидатуры смело можно было бы вписывать в список потенциальных друзей. Вот только что толку надеяться на дружбу, когда интересующие тебя личности меряют мир исключительно своим аршином. Весь Эннорат Миас рассматривали как собственность, и, воюя, не задумывались о том, что воюют с живыми, смертными созданиями. Их не интересовали лица противников. Сколько врагов, откуда они, каким оружием пользуются и какими секретами владеют – вот что казалось чародеям Дор-Даэделота важным. И чувства под гнетом не утихающих сражений отступали на второй план. Цель, мечта, долг. Пожалуй, именно эти три слова характеризовали детей Мелькора лучше всего.