Чертоги Казад-Дума (СИ)

А потом Ниар пришла в себя и уверила хоббита, что каким-то чудом каменная булава не расшибла ей грудь, а лишь оцарапала её. Мистер Бэггинс готов был поверить в эту чушь, хотя бы потому, что его новая знакомая оказалась жива и невредима. Однако интуиция била тревогу и сотни вопросов, вспыхивающих в сознании, вертелись ураганом меж висков.

— Бильбо? Ты со мной?

Он посмотрел Ниар в глаза и увидел в них чистое сияние бойкого ума и непокорного характера. Именно такой он впервые увидел лихую наездницу, свободную и сильную. Девушка стояла рядом, окруженная снежным вихрем. Взбушевавший ветер колыхал отросшие пряди её волос, казавшихся в белоснежных ледяных угодьях огненно-рыжими. Тёмные брови, высоко вскинутые над глазами в выражении нетерпения и удивления, покрыли искрящиеся снежинки. Забыв о холоде, Ниар скинула с себя отороченный мехом плащ – окровавленный, он теперь покоился в сторонке. Шальная вьюга, нагнетая воздух и рассыпая на мир ворохи снежинок, быстро заметала добротную накидку о волчьей шкуре. Бильбо моргнул.

— Конечно, — кивнув, хоббит прыгающим шагом подошёл к спутнице. Бросил косой взгляд на её рубаху – бордовых пятен на ней было не так много, как ему показалось. Видимо Ниар действительно крупно свезло. — А как же иначе?

— Нам нужно пробиться наверх, — вглядываясь Бильбо в глаза, лихая наездница криво улыбалась. Полурослику тут же захотелось поежиться. — И об этом следует напомнить нашим добрым гномам. Балин знает дорогу, как знает её и Торин. Но, видимо в пылу битвы, оба они забыли, зачем и куда идут.

Высказав последнюю мысль, Ниар развернулась на месте и легким бегом направилась в самую гущу сражения. Вопреки тому, что оно длилось уже минут десять, орков меньше не становилось. Напротив. Окинув взором небольшое ледяное ущелье, Бильбо решил, что чернокровых прислужников Азога стало в разы больше. Выпрыгивающие из снега, вылезающие из неприметных лазов в ледяном теле горы, они нападали на путников с шипением на устах. Их тёмные клинки, пропитанные трупным ядом, со свистом проносились в воздухе и осыпались на несчастных искателей приключений смертельным градом. Сглотнув, мистер Бэггинс легко подпрыгнул на месте и быстрым бегом кинулся вслед за Ниар.

Битва вновь поглотила его без остатка, и скоро для храбреца в мире не осталось ничего, кроме бушующего океана смерти.

Битва вновь поглотила его без остатка, и скоро для храбреца в мире не осталось ничего, кроме бушующего океана смерти. Крики, звон металла, знакомые запахи и знакомые ощущения – все это заполонило разум, рассеяв в себе ту эфемерную завесу спокойствия, что только начала крепнуть в сердце Торина. По правде сказать, он ожидал появления орков: в конце концов, нельзя надеяться на гостеприимство со стороны хозяина дома, чей сад ты ежегодно вырубаешь в большом количестве. Не ожидал эреборец только слаженности в орчьей ватаге – обычно из-за свирепости своей крайне неорганизованные, ныне ракхас действовали подобно любовно выверенному механизму. Нападающие степенно, организованно, волна за волной, они медленно оттесняли всю компанию ниже по тропе.

Признавать за собой и своими компаньонами поражение эреборец не собирался. Отрубив особо надоедливому орку рабочую руку, Торин, прикрыв лицо от брызнувшей в воздух крови, поднырнул под исполинского воина серокожей братии. Оказавшись у великана за спиной, Король-под-Горой, раскрошив какому-то несчастному череп, запрыгнул орку с палицей на спину. Крепко ухватившись за тёмные латы на спине своего оппонента, одним резким движением перерезал противнику горло. Высокий остолоп пошатнулся, взревел и ничком рухнул вниз, погребя под собой пару-тройку собратьев. Удовлетворенный результатом, Торин с беспокойством поглядел вверх. Покоя не давал услышанный женский крик, донесшийся спереди. Он не мог принадлежать Арвен: эльфийка, ловко приспособив для боя свой походной посох, дралась спина к спине с Двалином. А значит, под удар мечей и молотов попала либо Илийя, либо Ниар. Ни один вариант не мог успокоить Торина – со стоном рвущиеся струны самообладания обрушивали на гнома потоки страха.

Медленно пробиваясь вперёд, гномий Король пытался отыскать глазами причину своего беспокойства. Друзья держались молодцом. Они бились с орками свирепо, как обычно привыкли драться с любым возмутителем спокойствия и мира. Бифур и Бофур, страхуя друг друга, молотили врагов топорами. Оин и Глоин, забравшись на высокий каменный уступ, сбрасывали на безумствующих орков огромные глыбы льда. Остальные, не сдерживая больше праведного гнева, мчались вперёд с мечами. Под ногами разливались черные лужи, и, ступая на них, Торин едва удерживал равновесие. Поднявшаяся метель, вооруженная ветром невиданной силы, сбивала с ног и плевалась в лицо тысячами снежных иголочек. Дыхание перехватывало все чаще, открывать глаза становилось все сложнее. Казалось, вместе с орками на эреборских храбрецов ополчились и сами горы.