Чертополох 3

- У Илара на погоду опять разболелись суставы, так что он не смог за мной угнаться, когда я сбежал от него на прогулке... Не наказывай его. Пожалуйста, - и Остен, мгновенно растеряв всю, появившуюся было весёлость, нахмурился. Но сердился он вовсе не на старого слугу или сына - его печалило совсем иное. Тысячник заметил, что хотя отстающий в росте от сверстников Дари за проведённые в разлуке время неожиданно вытянулся, крепости ему это не добавило. Он по-прежнему весил не больше пёрышка, и худ был так, что это чувствовалось даже через добротную зимнюю курточку с меховой подкладкой. Да и сердце у него билось слишком часто и неровно - точно у пойманной котом пичуги... А всё последствия проклятой хвори, которые даже спустя годы, всё ещё забирали у мальчика силы!

Остен ласково потрепал сына по волосам, заглянул в тёмные и большие, точно у оленёнка глаза.

- Ты не замёрз?

- Нет, - Дари беспечно улыбнулся, но тут же с тревогой спросил, - ты ведь теперь надолго приехал? Правда?

- Правда. Единственное - придётся выбраться в столицу на праздники. Таков приказ Владыки.

- И он снова отправит тебя в поход? - теперь мальчик смотрел на отца с нескрываемой тревогой, но Остен ответил ему самой сияющей улыбкой, на какую только был способен.

- Нет. Так что зиму мы переждём здесь, а летом отправимся в наше южное имение. Морской воздух пойдёт тебе на пользу.

Вместо ответа Дари лишь счастливо вздохнул, а Остен, так и не выпустив сына из рук, подозвал взглядом слугу, сжимающему поводья коня. После чего, устроив Дари верхом, и сам одним махом вновь оказался в седле. Легко тронул поводья и направился к 'Серебряным тополям'.

Тревога, так долго снедавшая тысячника, наконец-то отступила, и он, слушая болтовню Дари, который спешил пересказать отцу целый ворох скопившихся за время его отсутствия новостей, думал о том, что в этот раз успел вовремя, и теперь сможет защитить сына от опасности - как явной, так и призрачной. Дари же был просто счастлив. Его первое желание всё-таки сбылось - пусть и не с первого раза, но всё же вышло так, как он того желал! А, значит, вторая его просьба тоже будет выполнена. Надо просто ещё немного подождать...

Меж тем устроившийся на тополиной ветке старый взъерошенный ворон, проследив за тем, как маленький отряд Остена движется к имению, довольно каркнул, а потом сорвался в полёт - впереди у него было ещё очень много дел.

Энейра

Старинный заговор сработал как нельзя лучше. Непрестанно сыплющиеся с неба хлопья снега заметали мои следы с рачительностью доброй хозяйки, но ветер при этом не был слишком сильным и не мучил ни меня, ни лошадь. К тому времени, когда действие заговора ослабело, и снегопад прекратился, солнце уже вошло в зенит, а я успела миновать уже три поселения. Ни в одно из них я не заехала, а возле очередного дорожного столба повернула на запад, ведь по северному тракту, который ведёт к границам Амэна, колдуны наверняка пустят погоню. А я стремилась лишь к одному - выгадать как можно больше времени, которое в моём положении было на вес золота.

Вот только ещё через час стало ясно, что пора становиться на отдых - к этому времени ветер почти полностью затих, показавшееся из-за туч солнце светило почти по-весеннему, и под его лучами снег начал подтаивать. Ласточка, до того ни разу не изменившая своей плавной рыси, внезапно поскользнулась, шарахнулась и испуганно заржала. Беркут с клёкотом взмыл из седла вверх, и этим чуть не напугал лошадь ещё больше. Мне чудом удалось её успокоить, но когда я соскочила из седла, и сделала несколько шагов по тракту, ведя кобылу под уздцы, то сама едва не запнулась.

Что ж, время я выгадала столько, сколько смогла, а гнать Ласточку без отдыха дальше было б не только жестоко, но и бессмысленно - амэнцы, если они уже пустились в погоню, по такому снегу тоже не пустят лошадей вскачь, а, значит, отдых не сильно усугубит моё положение. Осмотревшись, я, ведя в поводу Ласточку, направилась к чернеющему подле дороги лесу - беркут, увидев мой манёвр, немедля спустился вниз и занял так полюбившееся ему место на передней луке седла. Поскольку в этот раз зачарованный Владетель не издал ни звука, Ласточка на неожиданного наездника лишь сердито фыркнула, и вскоре мы оказались меж чёрных, заметённых снегом стволов.

Через несколько перестрелов мне попалась небольшая поляна с парой упавших деревьев - со стороны дороги от посторонних глаз нас с Владетелем уже надёжно укрывал густой даже по зимнему времени подлесок, так что я решила, что не стану больше искать иного места для привала, и занялась сперва Ласточкой. Сняла с неё поклажу, ослабила подпруги, обтёрла и осмотрела копыта. После чего пристроила к морде лошади торбу овса, и, сметя с поваленного ствола снег, села подле перебравшегося на это места раньше беркута. Зачарованный Владетель немедля повернулся ко мне и вновь наградил тревожным взглядом янтарных глаз - ему явно было не по себе, да и мне, признаться, тоже.