Чертополох и золотая пряжа (СИ)

— Совсем местные бабы о совести забыли, ты глянь: валек[1] на берегу бросили и целую корзину белья.

Румпель задумчиво глянул на вещи.

— Так люди не живут…

Но договорить не успел. Совсем близко раздался истошный крик, да такой силы, что мерзлая земля под ногами разлетелась во все стороны. Калдер повалился на спину, а Румпель выхватил меч да круто развернулся. Но стоило ему приметить под можжевельником тонкую женскую фигурку, как он опустил оружие и накинул на голову капюшон.

— Можешь не прятать лицо, принц без имени. Я давно не принадлежу к живым.

— Но и среди мертвых не числитесь, госпожа Бенни.

Женщина одним смазанным движением поднялась и приблизилась вплотную к магу. Румпель с трудом подавил инстинктивное желание отпрянуть. Выдержал прямой взгляд заплаканных глаз и, приложив руку к груди, поклонился.

Та, которую назвали Бенни, подняла валек, совершенно по-человечески шмыгнула носом и стала вылавливать из ручья перепачканную в крови рубаху.

— Ну, вот опять, — сквозь слезы произнесла сида. — Я ее стираю, стираю, а кровь все не уходит.

— Чья это рубаха, госпожа? — Румпель присел на корточки рядом с женщиной.

— Скоро увидишь, скоро сам все увидишь, принц без имени. — Бени откинула от лица белые волосы и посмотрела на мага. — Хочешь, я постираю твою рубашку?

Румпель удивленно поднял брови и мысленно порадовался, что так и не снял капюшон. Калдер издал непонятный булькающий звук и попытался отползти подальше от жуткой сиды. Но та не обращала никакого внимания на келпи. Буравила заплаканными глазами черный провал лица напротив.

Румпель криво улыбнулся и вновь поклонился.

— Почту за честь.

Маг привычным движением начертил на лице нужные руны, а когда почувствовал, как тьма прильнула к коже снял плащ, отколол фибулу в форме трилистника и положил в сумку, расстегнул и стянул с себя дублет и потянулся к завязкам камизы. Стянул ее через голову и протянул прачке.

— Хорошая у тебя застежка. Крепкая у нее воля и тебя оберегает по чести. Защитит даже от сильной магии. Носи ее, не снимай, глядишь, и дело добром кончится, — сказала и замолкла, глядя, как по вороту рубахи растекается кровавое пятно.

— Да что ж это такое! — взвыла Бенни и принялась со всей силы бить вальком по рубахе, тереть ее и вновь полоскать. Румпель сглотнул и тихо произнес:

— Не утруждайте себя, госпожа. Чему суждено случиться, того не миновать.

— Э-нет. Тут пятно совсем не большое. И не будь я Бенни-прачкой, если не смогу отстирать его!

Румпель, не чувствуя холода, сидел на берегу лесного ручья и смотрел, как сида стирает собственные пальцы в кровь, пытаясь вывести алое пятно у самого ворота его рубахи. Женщина цедила сквозь зубы ругательства, дула на мешавшую прядь волос и терла, терла, терла. Наконец она опустила камизу в воду и довольно улыбнулась, выуживая сияющую лунной белизной ткань.

— Да! — вскрикнула она так, что заиндевевшая трава прижалась к земле. Встряхнула рубаху, разбрызгивая сотни блестящих капель. — Надевай!

И маг полез в ледяную рубаху, путаясь в мокрых рукавах и озябшими пальцами пытаясь стянуть шнурок на треклятом вороте. Мелкая противная дрожь разбегалась по телу, и Румпель молился всем богам, чтобы сида приняла ее за следствие холода, а не страха. Ведь одно дело — встать к Волчьей сестре лицом к лицу, заглянуть ей в глаза и с надменной улыбкой принять ее дары. А другое — вот так сидеть и безучастно наблюдать, как вершится твоя судьба. Маг застегнул фибулой дуплет и поднялся.

— Спасибо тебе, госпожа, — Румпель взглянул на ободранные в кровь руки, нахмурился и попросил:

— Позволь? — Он аккуратно взял женские ладони, сложил их лодочкой и начертил на них бесконечную руну дагаз. Раны на глазах начали затягиваться. Щеки сиды порозовели, и она отвела взгляд.

— Благодарю и буду надеяться, что моя помощь была не зря. Позволь, принц без имени, дать тебе один совет: порой выбор быть твердым и несгибаемым не самый верный. Представь, что каждый удар судьбы будет откалывать от тебя кусок. Взглянешь на себя через годы, а ты уже не скала, а галька под чужими ногами. Пойдем, я открою вам проход в Холмы.

Женщина из сидов подхватила корзинку со стираными вещами и, не оборачиваясь, пошла вдоль ручья. Румпель с другом последовали вслед на ней. Разговаривать больше никого не тянуло. Румпель обдумывал слова, что для него были произнесены, а Калдер все косился на окровавленную рубаху, лежавшую поверх другой одежды. Неугомонному келпи все казалось, что он где-то видел этот узор вышивки. Бенни подошла к небольшому пологому холму, украшенному мерцающими во тьме грибами, и потянула за ручку неведомо откуда взявшиеся двери. Та бесшумно отворилась, впуская в свое нутро.

— Вам воон, по тому светлому коридору, прям до главных чертогов Лесного царя. И передайте ему…а, впрочем, не надо, он все и так лучше меня знает. — Женщина гулко хлопнула дверью и, понурив голову, скрылась в противоположном темном туннеле.