Чертов дом в Останкино

– Вы знаете, что он был сторонником Софьи? – Алексей как будто не слышал слов вице-канцлера. – А после победы отца, чтобы втереться к нему в доверие, подал прошение вместе с молодыми дворянами ехать в Италию и учиться корабельному делу. В сорок лет! И выучился! А вы знаете, что, будучи послан в Стамбул, он отравил одного из своих дьяков, только заподозрив, что тот собирается принять магометанство и передать все секреты туркам? Так и написал в донесении – мол, пригласил на чай и отравил.

Фон Шенборн тяжело сглотнул.

– И вот теперь этот человек приехал за мной! Зачем? Зачем? Чтобы убить меня! Убить меня!

Фрося бросилась к Алексею, дрожавшему всем телом, и обхватила его руками.

– Никто вас не убьет, ваше высочество, – сказал фон Шенборн громко. – Сейчас мы оденемся, и вы поедете в Неаполь в сопровождении моего человека. Принц Савойский определил вам чудное место для проживания. К тому же, – он покосился на Ефросинью, – весьма полезное по части климата для вашей спутницы. В ее положении холодный воздух Тироля…

Он не закончил, но Фрося тут же подхватила брошенный им мяч.

– Алеша, поедем, – зашептала она в ухо царевича. – Поедем на юг, в тепло. Ради ребятенка поедем, ради сыночка твоего.

Алексей Петрович как будто очнулся. Ни слова не говоря, он кивнул.

Тут по лестнице застучали сапоги. Поднявшийся офицер что-то тихо сказал генералу Росту.

– Что там? – недовольно обернулся фон Шенборн.

– Всадники.

– Кто?

– Похоже, те самые русские, о которых вы говорили.

– О! Они близко?

– Пока нет. В начале подъема.

Фон Шенборн снова повернулся к Алексею:

– Ни о чем не беспокойтесь, ваше высочество. Мои люди перегородят дорогу, а вы тем временем спуститесь по другой – в сторону Баварии. Мы сделаем небольшой круг, чтобы сбить со следа всякого, кто попытается вас догнать, а потом – в Неаполь. К солнцу и фруктам. К опере, веселью и покою. – Вице-канцлер снова повернулся к генералу: – Прикажите позвать моего человека. Он там, внизу, у дверей.

Румянцев ехал вторым, и поэтому, когда раздался залп, успел свалиться с лошади и на четвереньках, путаясь в шубе, убежать в сторону. А вот Петр, бывший в голове их маленькой колонны, раскинул руки и повалился на круп своей лошади. От неожиданности она присела на задние ноги и рванула вперед. Румянцев вжался в склон, надеясь, что снег пусть не защитит его, но хотя бы помешает стрелку прицелиться. Сзади послышалось сопение – это оставшиеся в живых два его товарища последовали примеру своего капитана. Брошенные ими лошади отбежали назад и остановились там, настороженно поводя ушами.

– Петьку подстрелили, – сообщил стоявший сзади офицер.

– Знаю, – зло сказал Румянцев, взводя курок пистолета. – Надо посмотреть. Если жив еще – сюда давай.

Ни слова не говоря, его товарищ бросился к лежащему на окровавленном снегу Петру. Снова грохнул выстрел, но пуля только взметнула снежный фонтанчик неподалеку. Схватив Петра за ноги, офицер потащил его к товарищам. Румянцев молился, чтобы стрелок был один. На морозе перезаряжать ружье было процессом непростым и долгим, но в этот момент грохнуло еще два выстрела. Одна пуля прошла мимо, но вторая попала в тело Петра. Второй офицер выскочил из-за спины Румянцева и помог товарищу – через пару секунд капитан уже прикладывал лезвие кинжала к губам Петьки, стараясь уловить дыхание, но – напрасно.

– Все, – сказал он.

– Александр Иванович, что делать-то? – спросил один из офицеров, невысокий и пружинистый.

– А хрен его знает! – выдохнул Румянцев. – Пройти нам не дают. Отступить не можем. Если их много – тут все и помрем.

– Сейчас сами все увидим, – мрачно прибавил другой офицер, плечистый и с пышными усами.

С неба начали медленно падать крупные снежинки. Румянцев посмотрел на облака, потом на тело своего мертвого товарища.

– Что, – спросил он. – Как думаете, снег усилится?

– Может, и да, – ответил высокий.

– Тогда подождем. Есть одна идея.

Гуго Шлегель стоял на коленях за большим камнем и смотрел на дорогу. Мушкет его был перезаряжен и стоял прислоненный рядом, утопая прикладом в снегу. Люди Шлегеля, числом до десяти, прятались неподалеку. Мушкетов было всего четыре, но остальные держали наготове пистолеты – пусть они были не так надежны, как длинноствольные мушкеты, но вполне способны загнать обратно русских, если те посмеют сунуться.

– Долго нам еще тут торчать? – спросил сзади Кох, помощник Гуго, старый баварец, знавший своего начальника еще со времен юности.

– Как дадут знать из крепости, что обоз ушел, так еще часа два посидим, а потом уйдем.

– А чего нам не спуститься и не надрать задницу этим идиотам?

– Эти идиоты, – со злостью ответил Гуго, – положили четырех солдафонов, которых я специально отбирал.

– Так и мы подстрелили одного из русских, – возразил Кох.

– Это плохо. Приказа убивать не было, – сообщил Гуго Шлегель. – Может, нам это еще припомнят. Нет, лучше сидеть тут и отгонять русских, пока дело не будет сделано.

Кох промолчал. Потом отряхнул бороду рукавицей от налипших снежинок.

– Смотри, как повалил. Сейчас бы у камина пиво пить. А то скоро превратимся в сугробы.