Чертова баба, или Приют для фамильяров

— Лола, я допускаю, что она могла сорваться с Генриеттой, — демон прижал меня к себе. — Может, преувеличила ту ссору с тобой, где-то схитрила. Я вижу, что вы невзлюбили друг друга.

Невзлюбили? Хмыкнула, подавившись смешком. Да мы скоро по дому передвигаться будем, ножами друг в друга швыряясь! Зрение проверь, черт! Она тебя колдовскими зельями, что ли, опоила?!

Хм, а это мысль. Кукла-то с наведенным мором или еще чем-то не менее «приятным» мной найдена. Что могло помешать мерзавке свои ведьмовские примочки к Януру применить? Может, где-то лежат куколки «Соломея + Янур», с заговором на любовь и брак?

Я нахмурилась. Эту мысль надо думать. Только не здесь и не сейчас. Но я ее запомню!

— Почему притихла, ведьмочка моя? — прошептал Янур. — Обдумываешь, как Соломею выселить?

— Стукнула бы тебя, но ты и так побитый уже, — пробурчала в ответ.

— Эй, женщина, твой супруг победил вообще-то!

— Знатно накостылял этому гаду, признаю!

— Я готов отправить ее восвояси, Лола, — муж вдруг стиснул меня так, что косточки затрещали. — Это будет подло после всего того добра, что она мне сделала. — Зашептал, обжигая страстным взглядом. — Но я пойду на это — если ты останешься со мной. Если станешь хозяйкой в моем доме, Соломее в нем не место!

— Искуситель! — шепнула, тая в огне моего демона.

— Так что скажешь?

— Все зависит от тебя, Янур, — я улыбнулась, гладя мужа на щеке. — Убеди меня остаться, тогда посмотрим. Но учти, как бы я не хотела, чтобы тетка демонят получила по заслугам, другое все-таки важнее. Я приму решение в день Урожая — исходя из того, что скажет мое сердце. — Положила ладонь на грудь моего черта. — И что ему ответит твое.

Глава 22 Паутина Соломеи

Дома было тихо. Даже непривычно. Не топала Каринда, исходя на капризы из-за диеты, не искал горячительное батюшка, мачеха не приставала с наставлениями касательно диетического ужина из десяти блюд. Даже Лестер не ходил по двору, напевая так, что все окрестности вздрагивали, а собаки начинали скулить с перепугу.

— В гостях весело, а дома лучше, — сбросив туфельки, порядком натершие мне ноги, заключила я, рухнув на диванчик в гостиной.

— Так приятно слышать, когда ты говоришь «дома», — мурлыкнул мой искуситель, сев рядом и тут же притянув к себе.

— Хватит лапать жену, — пробормотала, на самом деле не желая выбираться из его объятий.

— Если больше ничего не светит, так хоть полапать! — Янур подхватил меня и усадил на себя.

Возмутиться не успела, меня тут же заткнули поцелуем. По телу побежали огненные мурашки, растекаясь ручейками от властных, обжигающих рук моего демона. Какой же он у меня! Мечта, а не мужчина!

— Ты теперь об урожае заботишься и на пашне, и дома? — усмехнулась, когда он принялся терзать мою шею, покрывая ее мелкими укусами. — Хитрый черт!

— Работящий, — с ухмылкой уточнил он. — Надеюсь, урожай от тебя меня порадует. — Полыхающие адским пламенем глаза заглянули в мои. — Взыщу весь недополученный супружеский долг, учти! И по своей задолженности перед тобой все проценты выплачу, можешь быть уверена!

Внутри все сладко заныло.

— Мне достался самый жгучий из всех взыскателей по долгам! — запустила в его шевелюру руку.

— Женщина, я же не железный! — прорычал сквозь стон Янур.

— Правда? — шепнула ему, прильнув еще теснее. — Я бы поспорила с этим утверждением!

— А что это вы тут делаете? — донеслось из темноты.

— Пружинка? — я попыталась слезть с Янура.

— Куда? — смущенно рыкнул он, удерживая меня.

— На, — сунула ему диванную подушечку, чтобы не светил полным оптимизма жезлом всевластия перед дочерью. — Детка, ты почему не спишь? — подошла к ней. — О, что это у тебя? — присела на корточки, чтобы увидеть, что она держит на руках.

— Это Рыжик, Лолочка, — малышка доверчиво протянула ко мне маленького лисенка.

Одноглазого. Фамильярчик Стефании, дочери Тарда. Надо же, наша малышка тоже назвала малыша Рыжиком.

— Что там? — поинтересовался Янур.

— Пополнение в нашем семействе, еще один фамильярчик, — я подвела Пружинку к дивану, села и усадила ее себе на колени.

— Он плакал под окном, — пояснила девочка. — Я проснулась ночью и услышала. Взяла на ручки, и он перестал плакать. Теперь улыбается!

Я всмотрелась в мордашку лисенка, которая, и правда, выглядела чрезвычайно довольной.

— Можно мне его у себя оставить? — девочка с надеждой вгляделась в мое лицо.

— Папа, ты не против? — глянула на мужа.

— Нет, — улыбнулся демон. — Только хорошо за ним ухаживай, Генриетта, ладно?

— Конечно, папочка, спасибо! — она просияла.

— И спи теперь только в своей постельке, договорились? — он ухмыльнулся, глянув на меня. — Чтобы лисенок привык к одному месту.

Я подавила смешок. Ну, конечно, чтобы лисенок привык, ага! Пространство для маневра себе оставляет, искуситель рогатый!

— Тогда пусть Соломея получше топит в комнате Пружинки, — напомнила ему.

— Я скажу ей. А теперь иди спать, дочка.

— Спокойной ночи, папа! — малышка зевнула. — И тебе, мама!

Она потопала в спальню, оставив нас ошеломленными.

На мои глаза набежали слезы. Вот это поворот!

* * *