Чертова дюжина

Еще один бокал горячительного — Бог троицу любит! — прижился в желудке как родной. И я моментально пришел к двум выводам: во-первых, по нравственным соображениям киллер из меня не получится, во-вторых, загадочный клиент допустил все же в письме маленькую оплошность. «Мы отправляемся…» — то есть путешествовать он собрался не один, а, как минимум, с напарником или напарницей. Если письмо писал мужчина, то в попутчиках может быть жена, любовница, друг или деловой партнер. В нынешний век разгула сексуальных меньшинств роли друга и партнера весьма многоплановы, поэтому между перечисленными категориями четкие границы необязательно существуют. В меньшей степени вероятно, что рядом обнаружатся мама, брат или сестрица — они выпадают из обстановки интимного уюта яхты. Если же меня желает нанять деловая женщина, то подле нее предпочтительнее смотрятся любовник, босс или их смесь. Близкие родственники, дети и соратники по борьбе хуже вписываются в композицию полотна (по названным причинам), хотя чего в жизни не случается…

Перед тем как сказать самому себе «да» или «нет», захотелось посоветоваться с умным человеком. Майор Сысоев неделю назад получил повышение (вопреки собственному желанию) в виде поста заместителя начальника уголовного розыска городского управления милиции и ровно столько же пребывал в дурном расположении духа. По такому случаю (я — о новой должности) агентство «Мистер Холмс» подарило ему редкий экземпляр герани в расписном горшке, что, однако, не улучшило настроения именинника, а, напротив, вызвало приступ трагической меланхолии, выразившийся в обещании «бросить все и уйти в индивидуалы, чтобы утереть носы сопливым конкурентам». Под конкурентами подразумевались мы, но «сопливые» целиком останутся на совести Сысоева: никогда не замечал в наших рядах простудных заболеваний. К слову, подарок он любовно разместил в новом кабинете, куда из старого перетащил цветочную оранжерею полностью. Это вселяло надежды на скорый уход туч с горизонта наших обычно добросердечных и взаимовыгодных отношений, говоря языком дипломатического протокола.

Я по памяти набрал номер домашнего телефона майора. Ответил его малолетний сын — вежливо и рассудительно расспросил про то, кто звонит, и, лишь получив ответ, позвал отца.

— Слушаю, — буркнул знакомый голос.

— Толковый у тебя малыш, — польстил я.

— Ты мне баки не забивай, — сухо отрезал Сысоев.

— Понял. Вот хочу отдохнуть от трудов праведных, да столько заманчивых предложений, что прямо растерялся.

— И все?! — вспыхнул Митрич.

— Умоляю: не вешай трубку! — взмолился я и быстро добавил: — Тебе известна фирма «Северная звезда»?

— «Норд стар», что ли? — продемонстрировал майор отменное знание иностранных языков.

— Во-во! — обрадовался я.

— Слышал. Офис у них в областном центре, а здесь на озере Долгое держат шикарную яхту для людишек с тугими кошельками, жаждущих побалдеть пару недель в роскоши подальше от мирских проблем. Между прочим, за дополнительную плату подберут и миленькую спутницу.

— Отлично!

— Ага, раскатал губенку, — заржал Митрич. Смеялся он неприлично громко, а успокоившись, с издевкой заявил: — Даже твоих левых доходов не хватит на билет — слабо!

— Пропускаю мимо ушей про левые доходы. Им требуется юнга. Так что платить придется не мне, а владельцам яхты!

Удар получился слишком сильным. Сысоев поперхнулся и молча переваривал новость.

— Все? — наконец спросил он.

— Митрич, ты ведь не был еще в отпуске? Давай махнем вместе, а? Я возьму тебя в помощники — Бендера с Кисой помнишь?

Сысоев от души трахнул трубкой по своему телефонному аппарату — короткие гудки зазвучали с каким-то обиженно-жалобным подвыванием…

Решение я принял не сердцем, но разумом: отыскать до отхода яхты среди круизников загадочного автора письма, вернуть деньги и пожелать счастливого отдыха. Стремление ввязываться в авантюры у меня полностью отсутствовало.

* * *

Спать я лег рано, потому встал на заре со светлой головой, не замутненной выпитым накануне бренди. Зарядка, душ и легкий завтрак в американском стиле (фанта вместо натурального апельсинового сока и глазунья взамен омлета) укрепили великолепное настроение.

Когда же я вышел на улицу и увидел чистое, нежно-голубое небо, то безмятежная улыбка трехлетнего ребенка осветила мое лицо, а глоток свежего и еще не загаженного выхлопами автомобилей воздуха опьянил — меня даже слегка качнуло.

— Совсем стыд потеряли, — проворчала бабулька с хозяйственной сумкой, неторопливо шаркая по «добытчицким делам» в сторону рынка. — Спозаранку и уже выпимши… Тьфу!

— От воздуха, мать, — рассмеялся я.

— Кх, Господи! — выдохнула она, опасливо покосилась в мою сторону и на всякий случай перекрестилась. Затем прибавила шагу, неодобрительно покачивая головой в выцветшем платке.