Чертова дюжина

Большего мне не требовалось. Ясно как дважды два: вчера при высадке с яхты на берег ни у кого из нас не имелось свертков или пакетов, куда могла уместиться плащ-палатка — ни у тех, кто садился в шлюпку, ни тем более у отправившихся на остров вплавь. Правда, вторым рейсом перевозили в лодке Синицына, но ночью он спал на судне.

— А просто так во второй половине дня кого-нибудь на яхту в шлюпке доставляли? — для очистки совести поинтересовался я.

— Нет, — уверенно ответил Семен.

Мы оставили на судне нового капитана в компании с Вадиком и сели в шлюпку. Отход ознаменовался первыми лучами восходящего солнца…

* * *

Женщины сгрудились у входа в крайнюю палатку, где Татьяна отхаживала матроса. Они не встретили наше возвращение радостными криками и здравицами, но заметно воспрянули духом. Ненадолго, правда… Краткий отчет Никиты Петровича под девизом «У нас ничего, дорогие мои, не осталось!» мигом стер появившийся было оптимизм на лицах прекрасной части нашей туристической группы.

— Мои драгоценности… — потерянно выдавила Регина и схватилась пальцами за виски.

Машенька склонилась к ней, утешающе поглаживая по спине.

— Все забрали? — не поверила Беата, просительно глядя на Щедрина-старшего. Тот не выдержал и отвернулся. Жена писателя села на песок, где стояла, тяжело вздохнула и обратилась к мужу: — И бумаги?

— Да… — сухо подтвердил Эрнест Сергеевич, нервно постукивая носком ботинка.

— Предупреждала ведь: оставь у… — Беата не договорила и в сердцах махнула рукой.

— Сумасшедший! — зло сплюнул Синицын.

— Заткнись! — грубо парировал Савельев.

— Весело, — грустно произнесла Ольга Борисовна. — Нам не хватает еще и перессориться.

— Английский костюм жаль, — посетовал Никита Петрович, переводя разговор вновь на тему потерь материальных. — Второй раз и надел-то…

— У меня в сумке было два миллиона деревянных, — пожаловался Илья.

Нашел чем хвастать… О своей потере я благоразумно промолчал.

— Ладно! — встряхнулся наш бритый лидер. — Давайте собираться. Единственная надежда — остров Колдун!

Поднялась суета, взметнулась песчаная пыль…

Я на минутку заскочил в лазарет. Таня как раз готовилась сделать укол раненому.

— Откуда? — удивился я, глядя на одноразовый шприц.

— У меня с собой целая аптечка, — сказала девушка, сосредоточенно протирая ваткой плечо паренька. — Для Никиты…

— Почему ты вечером не вернулась в лагерь?

— Не догадываешься?

Ну да, естественно… С Региной она спать не пожелала.

— Ты от этого, по-моему, выиграл, — заметила Таня абсолютно справедливо. — Иначе кормил бы рыб.

— Как же они тебя не нашли?

— Очень просто. Они знали точно, где и кто спит, а про меня, наверное, не подозревали…

Попадание в десятку! Танюша определенно догадывается, что к чему.

— Я услышала шум за стенкой у капитана, потом выглянула в окно и спряталась… Где бы ты думал?

— В шкафу?

— Ха! Под кроватью! С тебя шоколадина — не отгадал.

— Целая коробка, спасительница!

Таня скупо улыбнулась, но тут же без тени иронии сказала:

— Жаль людей…

— А себя?

— Ничего ценного. Так — тряпки…

— «Полароид» цел?

— Забрали. — Тем не менее в ее голосе не слышалось отчаяния.

— Снимок уцелел? — догадался я.

— Ты же велел спрятать получше!

— Где он?

— Не скажу! — Таня одарила меня лукавой улыбкой и попросила: — Не мешай. Не люблю, когда смотрят под руку.

Я благоразумно ретировался и включился в хлопотливый процесс подготовки к бегству с острова. Все трудились добросовестно. Поблажку дали только Ольге Борисовне и Синицыну как лицам наиболее пострадавшим.

Машенька самостоятельно пыталась свернуть брезент палатки. Я кинулся на выручку. Вдвоем мы успешно справились и потащили тюк к шлюпке.

— Куда делся Павел? — спросил я человека, который, по моему мнению, должен был располагать самой точной информацией на сей счет.

— Разве он не на яхте? — удивилась Машенька и аж споткнулась.

— Нет. — Я свободной рукой поддержал спутницу под локоть.

— Понятия не имею, — озабоченно призналась девушка. — Мы перед сном погуляли по берегу. Паша проводил меня до палатки. Утром, когда… все случилось, я его не видела…

Тюк принял Илья, руководивший погрузкой шлюпки.

— Смена караула? — насмешливо поддел он.

— Заткнись! — огрызнулся я, уводя вспыхнувшую девушку подальше от болтуна.

Все правильно — ошибки, следовательно, нет! Паша, доставивший на берег вместе с вещами для лагеря плащ-палатку. Паша, отличавшийся от товарищей по круизу некой простотой… Паша, бормотавший во сне в первый день плавания примечательное «Падла»… Паша, опирающийся на своеобразный жизненный опыт в характеристике Никиты Петровича как «папы»… Он мог забраться в мою сумку в любое время и найти баксы — вне всякой связи с пребыванием в каюте посторонней женщины. И по яхте вполне мог разгуливать, пользуясь моим отсутствием… И в ельнике…

Я остановился и придержал Машеньку.

— В какое время Павел зашел вчера за тобой?

— Я не знаю — часы от воды испортились. — Девушка потупилась. — Он… не заходил. Мы заранее договорились встретиться под соснами — днем там сидели…

— Попробуем по-другому… Народ разошелся от костра. Ты пошла в палатку?

— Да…

— Где была Регина?