Чертова дюжина

Умение утешать — редкий дар, коим природа меня обделила. Говорить банальные слова — пошло, нахваливать Виктора — лицемерно… Я лишь взял Светкину руку и легонько пожал.

— Я бы смогла поехать… при большом желании. Но в том и дело, что… Цепляюсь за койку, как за спасательный круг!.. Пусто у меня здесь!

Ладонь выразительно легла на грудь.

— Стыдно, наверное… Только ничего не могу с собой поделать… Я не любила Виктора, увы… Вышла же за него назло себе и… всем!.. Что за семейная жизнь, а? Вкусная жратва, дорогие вещи, нужные «друзья»… И мы двое: не любовники, не друзья — так, пара отдельно взятых индивидуумов, понимаешь? Оба виноваты — верно! Но нет сил больше обманывать и себя, и других, особенно перед лицом смерти… Неприлично? Пусть!

Монолог дался Светке тяжело. Свидетельством тому — слезы на щеках.

Наверное, она ждала от меня каких-то слов поддержки или же, наоборот, неприятия, но я молчал…

Избави Бог вершить нравственный суд над себе подобными! Суд правовой — согласен, остальное — увольте. Мораль — та область, где у каждого из нас два суровых арбитра: Господь и ты сам! Что бы не говорили про общество, устои, нормы и тэ пэ.

Поэтому я молчал… И, когда молчание стало гнетущим, так и не вынес вердикта, переведя разговор на другие темы и стремясь отвлечь Светку от тягостных мыслей.

Это помогло — вскоре мы славно «трепались за жизнь», будто и не было никакого всплеска эмоций.

Перед моим уходом Светка потребовала отчета о ходе расследования.

— Тебе пора шагать на ужин! — попробовал уклониться я.

— Сегодня у меня огуречная диета!

О находках в квартире Репейникова она знала от следователя, проводившего опознание масок. Про другие новости слушала внимательно, временами удивленно вздыхала и чертила пальцем на одеяле ей одной ведомые фигурки.

— Я немного знала Ванду…

— Да?!

— Несколько раз делала там прическу и массаж — очень прилично. Познакомились, что интересно, случайно — через соседку.

— Соседку? — изобразил я изумление.

— По подъезду… Они с ней родственницы.

— Тесен мир — форменная бочка с… огурцами!

Светка не среагировала на шутку и серьезно спросила:

— Думаешь, был еще третий?

— Уверен.

В глазах вновь заблестели слезы.

— Извини… — пробормотала она. — Вспомнила, вот…

— Я доберусь до него — обещаю!

— Если успеешь…

Сомнение, горечь, обида — все в этих двух словах. Как это понимать? Что за недоверие лучшему частному детективу города?!

— Пока же происходит обратное, — тихо пояснила она, заметив мое недоумение. — Тебя то оглушают, то бьют, то травят!

Обидеться? Глупо. Ее можно тоже понять… Да и нервы, конечно.

— Не обижайся, Костик… Страшно потерять еще и тебя…

Голос мягкий, как вата. Светка приподнялась на кровати и потянулась ко мне.

Когда-то она целовалась с открытыми глазами — редкое для женщины свойство. Теперь веки стыдливо опустились.

Рука наткнулась на упругую грудь и нежно сжала. Светка вздрогнула всем телом, потеряла точку опоры и упала навзничь, увлекая меня за собой.

— Прошу тебя… Брось поиски… — горячо шептали губы. — Ты мне нужен… Нужен живой!

Не знаю, как бы далеко зашло дело, — я, во всяком случае, почти утратил способность соображать, — но дверь распахнулась, и в палату вошла медсестра.

— Господи! — воскликнула она.

Остальной словарный запас при виде происходящего улетучился, из открытого рта донеслось невразумительное клокотание. Потом она всплеснула руками и сбежала, возмущенно хлопнув дверью.

Светка тихо засмеялась, поправляя растрепавшиеся волосы, а я отскочил к стене, борясь негнущимися пальцами с расстегнувшейся рубашкой.

— Тебе лучше быстрее уйти! — Наверняка притащит сюда дежурного врача!

Предложение правильное! У дверей я все же обернулся и спросил:

— У Виктора не было знакомых среди бывших уголовников?

Светка широко распахнула глаза.

— Почему ты спрашиваешь?

— Есть кое-какие соображения…

— Был один…

— Кто?!

— Ты!

Она махнула рукой, приказывая убираться.

Дежурный сержант проводил меня долгим завистливым взглядом. Светка — красивая женщина, а сержант тоже всего лишь мужчина…

Я набрался наглости и попросил в приемном покое разрешения позвонить.

Телефон в квартире Носовых не отвечал. Идиотизм, да? Пустая же… Посмотрим!

Второй звонок дежурная разрешила сделать вовсе без энтузиазма.

Никодимыч сидел дома и ждал неизвестно чего. Жена и внучка достойно проводили время в ссылке под охраной несравненной Гели, которая передала мне лично горячий товарищеский привет — шеф именно так и сказал: «Товарищеский!» Эх, женщины…

Бредовое предположение подчиненного Никодимыч выслушал чересчур равнодушно, ограничился неопределенным «ну-ну» и повесил трубку.

Нерешительное топтание у стола с телефоном бдительная работница приемного покоя истолковала превратно, быстренько подтащила аппарат к себе и твердо накрыла ладонью.

— Вы куда?! — удивилась женщина, когда мои пальцы ухватились за ручку двери во внутренние покои больницы.

— Похоже, выронил где-то там кошелек, а в нем — десять тысяч долларов, — огорченно сообщил я.

Бедняга чуть не упала со стула, успев придержать отвалившуюся челюсть.