Чертова дюжина грехов

– Я вообще не знаю, что и думать! – резко ответил он и рывком уселся в свое кресло. – Это что же получается? Что кто-то из них, что ли? И что мне теперь делать? А что, стрела, которой была эта ваша Марианна убита, сильно похожа на мои? – он встревоженно посмотрел на меня.

– К сожалению, – я вздохнула, – один к одному. Я бы даже сказала, что убили ее точно такой же…

– Ну, – снова возмутился Бурханкин, – это уж вообще черт знает что такое!

Мы помолчали. Да, ситуация, как говорится, получилась аховая. И что же теперь делать? Конечно, следовало бы сразу же заявить в милицию о том, что произошло, вернее, о том, что обнаружилось. Я посмотрела на растерянного Сергея. Вышло, что мы просто использовали его в своих целях и хоть цели эти были вполне благородными и мы сами не знали, что все обернется именно так, но все равно я чувствовала себя препаршиво. Так, словно мы его обманули, прокрались в его дом и… Подставили, что ли?

Впрочем, а вдруг он нас тут дурит? Я вспомнила о Пашкиной гипотезе, в которой он отводил далеко не последнее место Бурханкину. Если так, то зачем ему понадобилось тащить нас сюда? Зачем подставляться? Я что-то ничего не понимала.

Если он знал, что арбалета и стрелы нет на месте, то к чему эта демонстрация? Не проще ли, не логичнее ли было бы вообще не заикаться о том, что у него есть эта коллекция? Ведь его никто не заставлял тащить нас наверх, в свой кабинет и обнаруживать перед нами пропажу. Ведь он сам подвел себя под монастырь. И потом, зачем ему признаваться, что Марианна посещала его? Хотя это, конечно, мы смогли бы узнать и без него. Ну, не мы, так следователи. Кстати, о следователях.

Я посмотрела на Валерку, он тоже сидел подавленный, возможно, и его терзали те же мысли, что и меня. Однако нам все равно надо заявить об этом следователям. А как неприятно все это!

Я нахмурилась. Когда же этому придет конец? Да тогда, когда вся эта история станет ясной, когда преступление наконец раскроют. Только тогда перестанет падать на меня его тень. Как же хочется, чтобы это случилось как можно скорее! Что ж, а до тех пор надо действовать, как положено. Я снова глянула на Валерку. Пора бы ему сказать о наших намерениях. Или он предпочитает, чтобы это произнесла я?

– Надо звонить в милицию, – к моему удивлению, это сказала не я, не Валерка, а сам Сергей. Он, похоже, тоже взвесил все «за» и «против» и принял решение. – Лучше сделать это сразу, вы как думаете? – Мы переглянулись и кивнули в знак согласия, испытав при этом облегчение. – Только я ничего все равно не понимаю! – воскликнул Бурханкин и снова погрузился в мрачное молчание. Правда, ненадолго. Он решительно встал и, не глядя на нас, сказал: – Надеюсь, вы останетесь до их приезда, ведь вы были вместе со мной, значит, потребуются и ваши свидетельские показания. Вы ведь останетесь? – он посмотрел на нас, и мы снова кивнули, на этот раз даже не переглянувшись. – Хорошо, – добавил он, глубоко вздохнул и, протянув руку к телефонному аппарату, стоящему тут же, на столе, произнес: – Так я звоню…

– Конечно, – сказала я, – а пока вы звоните и пока мы ждем, я пойду прогуляюсь. Где у вас открывается калитка?

– Я открою, – ответил мне Сергей. – Только не задерживайтесь, добро? – Я молча кивнула.

Мужчины посмотрели на меня удивленно, но ничего не сказали и удерживать не стали. Я вышла из кабинета и спустилась по лестнице вниз. Там, в большой гостиной, все еще продолжалось веселье – люди болтали, пили пиво, смеялись, а кое-кто даже танцевал, музыка играла довольно громко. Я опять почувствовала угрызения совести по поводу того, что все случилось именно так, то есть что мы с Валерой, даже и не предполагая, оказали хозяину этого приюта такую медвежью услугу. Конечно же, я понимала, что теперь его замучат вопросами, будут теперь подозревать больше остальных, что на него теперь обрушатся неприятности. Сколько объяснений ему предстоит, хотя бы начиная с этих людей, – я посмотрела на гостей и, пройдя к двери, взяла с вешалки свою дубленку. Похоже, на меня никто не обратил внимания. Накинув дубленку и надев ботинки, я вышла из дома, прошла сквозь темные сени и оказалась на улице.

Здесь было уже совсем темно, я посмотрела на дом Марианны, там все еще светились окна на втором этаже, и я не спеша пошла к калитке. Я должна была поговорить с Эдом. Должно быть, к нему тоже пожалуют сыщики после того, как «обработают» Бурханкина и его компанию. Предупредить Эда? Да, пожалуй, я хотела именно этого – предупредить его. Мне было так неприятно и даже противно от своей роли в этом деле, что я решила не усугублять ее.

Выйдя из калитки, я направилась в сторону дома. И все время меня не покидала уверенность, что мне удастся проникнуть в тайну пластин. И в тайну смерти Марианны. Но как?

Я дошла до дома и позвонила, уловив боковым зрением, что неподалеку стоит какая-то машина.

– Кто там? – донеслось из домофона, и я узнала голос Эда.

– Это Ирина Лебедева, – ответила я.

– Ира?! – воскликнул Эд. – Входи же.