Чертова дюжина грехов

– Я скажу попозже, – ответил он. – Сейчас вернемся к тому дню. Итак, все было готово, мы все разыграли свои роли, причем играли, насколько я могу судить, очень неплохо, инсценировка была так удачна, что никому даже и в голову не пришло, что это спектакль. И только ты догадалась, но не сразу. Скажи, ты ничего не подозревала?

– У меня, конечно, было какое-то странное ощущение, но ты прав, я пока не догадывалась об основной интриге. Возможно, именно потому, что это было бы слишком прозрачно. Но все-таки… я вам не верила.

– Но все-таки, когда ты догадалась, ты стала подозревать меня? – спросил он.

– Честно? Да, я стала подозревать тебя, но я все думала, что этого не может быть, что ты вряд ли тут замешан, ведь это так явно, такой наглый розыгрыш.

– Что? Не понял…

– Ну, если ты знаешь рассказ Честертона, то не мог же ты так буквально все повторить, ведь тогда все подозрения падут на тебя. А если ты не знал рассказа, то получается, что кто-то специально тебя подставил – ты убийца. Я и не могла понять, кто ты – наглый преступник или жертва?

– А я оказался? – усмехнулся он.

– А ты оказался и тем, и другим. Ты оказался наглецом, который сознательно шел на роль жертвы в этом шоу.

Мы помолчали. Да уж, если во всей этой истории нет смертей, то тут полным-полно других преступлений, например, взяток, причем в особо крупных размерах.

– А что, – спросила я, – если я возьму да и найду тех людей, которым вы платили?

– Не найдешь, – ответил он. – Они получили так хорошо, что сразу же уволились со своих работ и уехали кто куда.

– Но ведь их все равно можно отыскать.

– Ну ищи, если хочешь, только вряд ли они захотят с тобой говорить.

Это было резонно. Что ж, они продали свою совесть… Нет, я тут же поправила себя, что-то меня не туда потянуло, на какую-то филиппику.

– Значит, родственники знали?

– Да, знали, но они тоже ничего не скажут.

– А Митя в тот день где был?

– С медиками договаривался, вернее, денег им давал.

– А где сейчас Скорт?

– Милиционеров отвлекает.

– А где была все это время Марианна?

– У родных, у дальней родни в деревеньке.

– А как же с ее смертью?

– Да вот так, она умерла, ты же сама видела.

– А что, Марианна завещала деньги, помнишь, ты говорил о какой-то женщине, это той, что преследовала ее, что ли?

– Нет, это маленькая тайна Марианны. Та уже получила свою долю.

– И что, она совсем не хочет ей отомстить?

– Нет, не хочет. Ни она, ни я, ни ее родные.

Мы помолчали, конечно, история, рассказанная Эдом, требовала осмысления. Я совсем забыла о времени и о том, где мы находимся. Я все еще была в плену бреда, где смешались картины преступлений, алчности, нравственного ада и желания вырваться из него. Может быть, я слишком высокопарно выражаюсь, но так оно и было. Что ж, похоже, и впрямь любовь победила в очередной раз, разрушив годами копившиеся в Марианне зло и ненависть. А отчего? Да просто от недостатка любви.

Любовь, любовь… Я усмехнулась. А разве она побеждает только в романах и фильмах? Нет, вот передо мной пример из самой что ни на есть настоящей жизни. Странно все это. Я все еще не верила. Неужели все это действительно – правда?

Однако тут же начинались сомнения. А что же дальше? Я посмотрела на Эда, стараясь разглядеть в полумраке его лицо. Похоже, оно было бледным и задумчивым. Он тоже, похоже, думал о том, что теперь?

– Эд, – сказала я, чтобы нарушить тишину, чтобы выйти из этого гипнотического состояния, в которое мы невольно погрузились, мысленно созерцая картину преступлений, настоящих и вымышленных, – а что теперь?

– Что? – он словно бы очнулся от дум. – Что именно тебя интересует?

– Ну, что теперь? Ты не боишься, что я расскажу эту историю?

– Кому? – вкрадчиво спросил он. – Кто тебе поверит?

– Но ведь я все знаю, – мой голос зазвучал решимостью. – У меня есть вот это, – я взяла в руки блокнот. – Я могу это напечатать.

– И что? Разве тут есть что-то, что касается непосредственно убийства Марианны? Нет, – он покачал головой, – здесь только первая часть истории, и она касается Марианны, а ее, как ты знаешь, похоронили. Ее больше нет.

– Но ведь это не так! – возмутилась я.

– Не так? Подумай сама, кто поверит этим запискам? Это так, всего лишь мысли и чувства на тему. Догадки, которые никто не подтвердит. Это вполне может быть фантазией любого человека.

– То есть? Ты что же, хочешь сказать, что все это неправда? – я насторожилась.

– Правда, но только доказать это будет невозможно, – ответил он.

– Но ведь я сама видела ее живой! – не сдавалась я.

– Да, – согласился он, – а незадолго до этого ты сама видела ее мертвой. Разве не так?

Я насупилась, а потом снова ринулась в атаку:

– А труп? Если провести эксгумацию? Что ты тогда скажешь?

– Что? – усмехнулся он как-то снисходительно. – Эксгумация невозможна.

– Почему? – ахнула я.

– А ты разве не знаешь? Марианна просила в завещании, чтобы ее тело кремировали.

– Но ведь никакого тела не было! – воскликнула я, все более и более раздражаясь от того, что чувствовала – у меня и правда нет никаких шансов что-либо и кому-либо доказать.

– Нет, было. Тело было, и от него осталась горстка пепла.

– Но кто?..