Чертова гора

Майк запомнил, как он потом положил трубку на рычаг, в замешательстве глядя на телефон. Это было совершенно не похоже на Эрика Хокарта. Он, верно, и в самом деле попал в беду, но только тогда Майк никоим образом не соотнес это с собственными познаниями о тех краях. Ему и в голову прийти не могло, что между Эриком и теми событиями может существовать некая взаимосвязь. Если бы он только знал...

Позднее пришло письмо, написанное торопливым почерком.

Ради Бога, немедленно приезжай!

Мне нужна твоя помощь, Майк, потому что никто другой не справится с этим. Если все упирается в деньги, то, не сомневайся, я заплачу, но только, умоляю, приезжай поскорее! И будь осторожен. Не доверяй никому, здесь никому нельзя верить.

Встретимся на дороге в каньон, ты знаешь, где это. Если же меня не будет там, то ради Бога, разыщи меня!

Кроме тебя мне не поможет никто. Я уверен в этом. Майк, вытащи нас отсюда, и я буду обязан тебе всем.

3

Нас? Значит, он там не один? С тех пор, как пришло письмо, и позднее, во время перелета на запад, Майк неоднократно обеспокоенно раздумывал над тем, что бы могло означать это множественное число - "нас"... И на его взгляд выходило, что это было лишено всяческого смысла. Эрик всегда был убежденным холостяком, который, вызывая симпатии у представительниц прекрасного пола, сам, похоже, неизменно оставался равнодушным к вниманию с их стороны.

В очередной раз вспомнив и об этом тоже, Майк Раглан принялся задумчиво одеваться. Потом он сварил кофе и сел за стол, расположившись так, чтобы в поле зрения оказывались бы и окно, и входная дверь. На стол перед собой он положил пистолет.

Ему не было страшно, но, видать, дело зашло так далеко, что уже даже и дом его стал объектом вторжения ночного грабителя. И еще не известно, какие события могут последовать за всем этим.

Наугад открыв дневник, и придерживая страницы большим пальцем, он откинулся в кресле, ощущая редкостное нежелание вникать в содержание записей. Зачастую люди бывают чересчур легкомысленны в своих идиллических представлениях об этих местах. Многочисленные явные опасности и столь же явная погоня за выгодой со временем затмили собой все, оставляя в тени то, что казалось менее очевидным, и подавляющее большинство обывателей привыкли связывать Запад в первую очередь с мехами, бизонами, золотом, серебром, ковбоями, индейцами и большими стадами, редко утруждая себя более глубоким взглядом в суть вещей.

Но вряд ли кто из них задумывался о том, что утверждение, будто бы те индейцы, с которыми столкнулся белый человек, впервые ступив на эту землю, были единственными исконными обитателями здешних мест было равнозначно тому, как если бы сейчас кто-нибудь вдруг принялся всерьез доказывать, будто бы норманны и саксы испокон веков населяли Англию. Нет, еще раньше, задолго до них, в этих землях обитали, сменяя друг друга совсем иные племена, память о которых уже давным-давно канула в небытие. И все же некоторые из тех народов оставили в этом мире после себя нечто, относившееся не только к материальной культуре, но и к культуре духовной. И вот уже новые племена, заселявшие эти земли наследовали многое от тех, кто жил здесь до них, перенимая их ценности, как своего рода способ достижения гармонии с окружающим миром.

Но остались неразгаданными древние тайны, и божественные духи удалились вглубь каньонов, дожидаясь тех времен, когда вера новых последователей снова воскресит их к жизни.

Разве есть такой человек, который, путешествуя по безлюдным каньонам или пустынным склонам, раскинувшимся над лесами, не испытывал неловкого чувства, будто бы за ним кто-то следит? Кто он, этот призрак из несказанно далекого прошлого? И где она, та темница ужаса и страха?

Индеец же всегда был уверен в том, что он не один. Он всегда знал, что рядом с ним незримо присутствуют другие, те, кто неизменно следят за каждым его шагом. А все-таки интересно, если человек внезапно взглянет вверх, то в самом ли деле увидит он там некое еле заметное движение, или же это просто игра воображения?

Те названия, которые мы привыкли употреблять применительно к тому, что принято считать проявлением сверхестественного начала, донельзя примитивны. Разве не кроется за тем, что мы промеж собой прозвали привидениями, призраками, полтергейстом, ангелами, чертями или духами, нечто большее, что мы в силу своей предубежденности еще не сумели осознать?

Все мы вполне допускаем, что где-нибудь в глубинах Вселенной, возможно, существуют иные миры и цивилизации, но разве исключено и другое, разве не могут иные миры находиться здесь, совсем рядом? А может это иные миры других измерений, существующие параллельно с нашим?

И в таком случае, если эти самые параллельные миры и в самом деле существуют, то отделены ли мы от них навечно непроницаемой стеной? Или может быть среди множества наглухо запертых дверей где-нибудь все же есть хоть одна, что до сих пор остается слегка приоткрытой?