Чертовку вызывали?

Своими речами она создала в воображении проректора по учебной части такую картину кровавых разборок в коридоре Академии, что недавний инцидент на городской площади, где сектанты попытались призвать демонов, но нарвались на патруль день и ночь бдящего Неда Хантера, лично мне показался конфликтом двух карапузов, не поделивших лопатку в песочнице.

– Господин проректор, аморальное поведение студентки Таши Шоу заслуживает порицания и пометки в личном деле, но я не стану требовать никакой денежной компенсации и дисциплинарных наказаний.

Лиэса смиренно опустила голову, корча из себя добросердечную монашку, а после эта тварь белобрысая, открыла свой поганый рот и понесла совсем уж откровенную чушь:

– Я готова ограничиться только искренними извинениями студентки Шоу, так как понимаю, что данное поведение было продиктовано не ее светлой, деятельной натурой, а тлетворным влиянием Мэг Фридом. Предположу, что причиной нападения на меня стало именно науськивание, случившееся…

Вот тут мое терпение окончательно иссякло.

Я демонстративно хрустнула пальцами и встала. Как говорится, есть только два варианта заткнуть чей-то фонтан красноречия: сунуть в глотку кляп или посильнее размахнуться.

– Это наглая ложь, – веско произнес Коул.

Ну или вот так… Хотя вариант с членовредительством мне нравился больше.

Сент-Клер загородил меня от злобного взгляда Лиэсы, сердитого проректора и ошеломленной Таши.

– Я достаточно хорошо знаю Мэг Фридом. Науськивания, интриги, заговоры – это не в ее характере. Мэг реагирует сразу – немного импульсивно, дерзко и решительно. В случае конфликта она не стала бы решать его чужими руками.

Окончание «в отличие от некоторых» осталось недосказанным, но вполне читаемым. Лиэса едва не зарычала на Коула, Таша впервые с момента прихода в кабинет улыбнулась, а проректор кинул взгляд на свой дек, охнул, крикнул секретаршу и торопливо подскочил.

Нас вежливо, с дежурной улыбочкой «как вы все меня достали» прогнали на занятия. Мы вышли в коридор, после чего благополучно разошлись в разные стороны – мы трое свернули в коридор, а Лиэса, покачивая бедрами, провалилась прямиком в ад. В смысле, начала спускаться по лестнице.

И вот есть превеликое множество разновидностей тишины: обычная, напряженная, скучающая, а есть высший пилотаж – многозначительно-красноречивая. И вот его-то сейчас мы на пару с Коулом и демонстрировали, прожигая взглядами в Таше четыре любопытные дырки.

Просто, с чего вдруг они подрались? Кто стал зачинщиком? И что стало первопричиной для взрыва ярости?

– Ну хорошо! – не выдержала девушка нашего с Коулом единства, сорвала с руки дек и развернула экран в небольшой лист. – Вот. Я ее нарисовала.

Нарисовала – это неверное слово. Логичнее употребить «обсмеяла».

Лиэса на картинке как две капли воды походила на себя настоящую, то есть оказалась гордой обладательницей рогов, хвоста и татуировки дьявольских вил на правом предплечье. Таша изобразила блондинку в момент панического бегства от крылатых бомбардировщиков удобрений, с потеками той самой массы на голове. В правом углу реял отчетливо прорисованный Ублюдок.

– Охренеть! – наконец выдала я, любуясь гротескного вида Лиэсой с перекошенным от злости лицом и алым ртом, раззявленным в клыкастой улыбке.

Коул снизошел до многозначительного «кхм…» и уточнил:

– Ты ведь не стала рассылать это всем?

Вместо ответа со стороны ада, точнее лестницы, по которой спускалась местная звезда, донесся громогласный хохот десятка глоток.

Остаток недели прошел как один сплошной неловкий момент.

Куры затаились и планировали жуткую мстю.

Преподаватели, уже наслышанные о двух драках с моим участием (пусть даже и косвенным во втором случае, но все же), предпочитали держать студентку Мэг Фридом в поле своего зрения и пресекать любые намеки на нарушение дисциплины. Джек Лист отстаивал свое любимое детище, пытаясь подключить и меня к этому делу. Таша, получившая штраф и запись в личное дело, вдохновенно создавала свой первый в жизни комикс, отчего все наши моменты общения чаще сводились к обсуждению сюжета и прорисовки героев. Ден Вентери надоедал бесконечными напоминаниями про тренировки и общие собрания команды, которые я с не меньшей настойчивостью игнорировала.

Пол Янг пришел в полный восторг от получившихся фотографий (но нам, зараза такая, не отдавал) и теперь с упорством маньяка-преследователя уговаривал меня дать небольшое интервью для одной из газет Сатурналии. Остальные студенты косились, шептались и переглядывались.

Короче, в стенах Академии мне стало душно до одури!

Но хуже всего то, что основной состав команды «Черные крылья» решил познакомиться с единственной девушкой поближе.

– Можно я встану в пару с Чертовкой? – попросился Рори Пауэр.

Тот самый Рори, что выступал на отборочных, а после изъявил разочарование по поводу того, что Коул меня таки не прибил. Впрочем, уже через десять минут Пауэр искренне жалел и о сказанном когда-то, и о просьбе встать со мной в пару.