Чеширская улыбка кота Шрёдингера. Мозг, язык и сознание

Обескураживают экспериментальные данные, свидетельствующие о том, что мозг «принимает решение» примерно за 7–30 с (по некоторым данным) до того, как личность это осознает, фМРТ может показать, что человек собирается солгать или его решение будет ошибочным (например, [Eichele et al., 2008]). Чрезвычайно важно в этой связи подумать, насколько произвольными, подчиняющимися воле, являются наши действия (ср. [Hallett, 2007]). Как справедливо отмечается во многих работах, обсуждение статуса свободы воли нейрофизиологи и психологи обычно оставляли философам. Но не сейчас: экспериментальные данные последнего времени такую возможность уходить от центральных вопросов физиологам закрывают, а философам более нельзя такие данные игнорировать. Если считать, что сознание это в первую очередь осознание, то мы опять наталкиваемся на огромный разрыв между хорошо изученным психофизиологией восприятием и фактически никак не изученным осознанием (= субъективной реальности, qualia и т. д.). Вроде бы на этом пути нам должна была бы помочь интроспекция, но, как писал лауреат Нобелевской премии Ф. Крик, последние годы жизни занимавшийся проблемой сознания, интроспекция обманывает нас на каждом шагу [Crick, 1994].

Сомнения в самом существовании свободы воли, непосредственно связанной с проблемой осознания, возникали неоднократно, начиная со знаменитого эксперимента с временем Бенджамина Либета [Libet, 1985, 2004] и далее (например, [Fisher et. al, 1998; Wegner, 2002, 2003; Hallett, 2007]), некоторые исследователи так и пишут: представления о том, что наши осознаваемые мысли порождают действия, подчиняющиеся, таким образом, свободной воле, — ошибочны, и верить в это все равно что действительно считать, что кролик так и сидит до нужного момента в цилиндре фокусника. Халлет, например, на основании анализа большого количества специально построенных экспериментов склонен считать, что свобода воли — в чистом виде результат интроспекции (!). Иными словами, как я бы это комментировала, мозг параллельно с сенсорными ощущениями порождает и ощущение свободы воли, то есть в прямом смысле «рекурсивно морочит нам голову»… Мало того, мозг посылает нам сигнал о «свободе выбора решения» несколько раньше самого двигательного (к примеру) сигнала, и это нас вводит в заблуждение даже тогда, когда, кажется, срабатывает интроспекция… Приходится также признать, что мозг «позволяет» нашему сознанию получить кое-какую информацию о своей деятельности… Потенциальная способность мозга поставлять личности не только ложную сенсорную и семантическую информацию, но и неадекватную оценку принадлежности ощущений данному субъекту, хорошо известна из психической патологии, но исследования с фантомными ощущениями [Ramachandran, 2008] показывают, что «убеждение сознания» может их уничтожить, значит, способы произвольного, сознательного воздействия даже на такие ощущения все-таки есть.

В этой связи нельзя обойти вопрос о самости (ipseity), которая определяется как транспарентность тела, или единство духовного и телесного в человеке. Душа есть форма тела, как писал еще Аристотель [Аристотель, 1975] и вслед за ним Фома Аквинский [Аквинский, 1998]. Однако отношение к этому очень различно не только у разных философов и психологов, но и в разных религиях: от полного отрицания самости в буддизме (Махаяна) до трактовки ее как вины (а значит, формирования в результате опыта), как понимал это Лютер. Самость — не вещь в себе, а функция, и она не всегда включается (как и рефлексия). Это значит, что есть некий разрыв между тем, что происходит, и нашим осознанием этого и оценкой, отнюдь не всегда присутствующими.

Не стоит забывать и так называемых Minimal Self (первичная моторика и понимание схемы тела) и Extended Self (осознание себя как личности, со всеми контекстами), а также про особое состояние мозга — Default Mode — состояние «покоя», когда происходит, в частности, восприятие важных для самости сигналов.