Чешские Легионы в Сибири (Чешское предательство)

«Война очень затянулась. Царь, несомненно, пошёл бы снова охотно на соглашение со срединными империями. В нем не умер ещё здоровый инстинкт к тому, что было хорошо для российской великодержавности, как и для интересов её дипломатии… Ему не доверяли одинаково ни интеллигенция, ни Англия, зависимости от которых он подпал со времени поражения в Маньчжурии. Они чувствовали себя все время под угрозой, что царь может вернуться к жизненной политике, под знаком которой началось его царствование. И они вступили против него в заговор, сегодня они его победили и низвергнули. В Германии во время войны неоднократно оживал политический взгляд, что Россия и Германия должны были в последнюю четверть столетия поддерживать друг друга и обоюдное стремление к общему господству. В том, что случалось иначе, несет также сильную ответственность общественное мнение Германии и её политика… Надо надеяться, - наше военное командование своевременно себе уяснило, что Англия могла отвратить сепаратный мир России только ценой более, чем безумной игры с огнём. Россия трещит по всем швам. Что принесло бы, если бы молоты Гиндербурга обрушились на неё в эту минуту! Но не утеряна ещё и сегодня возможность продвинуть войну значительно вперёд к разрешению – прочным ли захватом России, или путём восстановления в ней монархии и с нею здорового направления русской внешней политики, или, - если страна царя действительно распадается, - пусть последнее слово скажет наш меч, а не английская интрига».

Мы не были уже больше в состоянии помочь царю. И Австро-Венгрия, и Германия вскоре затем очутились также в клещах, которые Запад держал в виде панславизма и средне-европейской социал-демократии. Наши династии тоже были низвергнуты, и наш народ, на подобие русского, подпал обморочному состоянию.

С той поры русские и немцы переживают время отечественной разрухи. Да будет мне позволено в связи с этим привести в заключение одно личное воспоминание. В январе 1929 г. вопросы изучения истории искусства привели меня в замок Зееон к герцогу Лейхтенбергскому. В его кабинете, за чашкой послеобеденного кофе, разговор направился на политические темы. Герцог упомянул о генерале Врангеле и предложил познакомить нас. Никто не мог лучше Врангеля мне рассказать, какая глубокая пропасть образовалась между русскими и Западом; он пережил с западными державами только разочарования. Все, кто были в России за тройственное соглашение и сражались за его дело, знают теперь, что будущность России только в возобновлении старых, добрых связей с Германией. Я не познакомился с генералом Врангелем. Уже через несколько недель он перешёл в лучший мир, летом умер и герцог Лейхтенбергский. Этот разговор пришёл мне на память теперь при чтении тёплых слов, которые генерал-лейтенант Сахаров посвящает русско-германским отношениям. Общность несчастия направляет тех, кого, кого оно постигло, к естественному сближению. Но в чувствах, которые выражает генерал-лейтенант Сахаров, дело идёт не только об этом одном; мы смеем верить, что здесь выступает единственно правильный взгляд на вещи и согласованная с ними политическая воля. Они нам помогут работать на будущее, каждому для своего народа, пока, по воле Господней, мир не примет нового вида.

I. Тени мировой войны.

Мир, потрясённый величайшей из войн. Стоит, содрогаясь и готовый впасть в новые судороги безумного самоистребления и развалин. Миллионы и миллионы лучших сыновей всех главных наций ушли из жизни за годы мировой войны и революций. Полные веры в светлое будущее, положили они души свои за други своя. Когда эти храбрые, честные люди, бывшие в расцвете сил и здоровья, бесстрашно шли вперёд и умирали на поле чести, то перед их глазами стояли идеалы правды, права и справедливости. И оттого-то был лёгок и чист их жизненный конец…

А разве не с верой в победу Добра над Злом бросились в смертную схватку народы мира? Разве не за идеалы правды, права и справедливости лилась многие годы кровь, ломались без счета кости и отдавались в жертву жизни?..

Ответ на эти жгучие вопросы прозвучал из Парижских предместий: Версаля, Трианона и С.-Жермена. Идеалы превратились в иллюзии, и иллюзии разлетелись как пыль цветочная. На место правды и права вошли в мир, как ещё никогда ранее, ложь и насилие. Тяжело должны были перевернуться в глубоких братских могилах останки героев.