Чешские сказки

Протянул свои лапы и давай ее щипать. Матей не смог сдержаться, как засмеется. Девушка вырвалась — и ходу, так и чешет оттуда. Гроуда — за ней:

— Куда ты, Каченка, не убегай! Ведь это пугало, оно никому про нас не расскажет. Чего ты удираешь?

Но девушки уж и след простыл. Ничего не поделаешь, повернулся хозяин и пошел восвояси.

Вечер был хороший. Барон и лесничий вышли погулять. Идут мимо огорода, вдруг слышат — кто-то кричит:

— Ваша милость!

— Вы что-то сказали, пан лесничий?

— Я — ничего. Это кто-то другой.

Прошли еще шага два, Матей — опять:

— Ваша милость!

— Что такое?

— Я — ничего, это кто-то другой.

Только собрались идти дальше, слышат опять:

— Ваша милость!

— Да кто же это зовет? Это ты, пугало?

— Ну да.

Подошли к нему. Матей и рассказал им, что цыгане замышляют.

— Иди с нами!

— Разве вы не видите, как меня обрядили? Куда же это я пойду срамиться?

— Кто же тебя так разукрасил?

— Полюбилась мне девушка, да отец не хочет ее за меня выдать. А парни, нахалы чертовы, вот что со мной сделали.

Барон говорит:

— Ну, если ты правду сказал про цыган, получишь от меня вознаграждение. И не придется тебе просить согласия ее отца: в церкви вам сделают сразу все три оглашения.

Пошли они к лесу. У опушки костер горит. Видят: следом за ними шагает Гроуда. Слегу срубить вышел. Они позвали его:

— Иди-ка, — мол, — с нами, нас больше будет.

А Гроуда испугался. «Я, дескать, поиграл малость с девкой, не рассказывайте никому».

— Ну, до этого нам дела нет. А ты иди с нами, чтоб нас было трое.

— Ну, тогда пойду хоть в пекло.

Срубил он себе хорошую дубинку. Подкрались они незаметно к цыганам:

— Вы что, ребята, задумали?

Цыганы отпираются:

— У нас этого и в мыслях не было!

— Тогда пошли с нами к пугалу!

Приходят на огород. Барон спрашивает у Матея:

— Это правда?

— Правда!

Как выговорило пугало это слово, цыгане упали перед ним на колени:

— Чудо, чудо! — кричат и стали просить прощения.

— Нет, нет, так легко вы не отделаетесь! Идем в полицию. Что вам суд присудит, то и получите.

И в первое же воскресенье в церкви трижды огласили Матея и Качену. Фанфары протрубили им веселый туш. Качин отец только дивился — никто ему ничего не говорил, и вдруг такая спешка! С чего это? Видно, этот Матей богатый!

И правда! Граф дал ему хутор с засеянным полем и назначил приказчиком. Стал Матей большим барином. Ребята думали осрамить его, а он сделался первым человеком в округе после графа!

Сильвент и цыганка

В одном крае были дремучие леса. Все долины, все горы поросли лесом. В тех лесах медведей и львов было великое множество. А людям, конечно, от зверей одно разорение.

Тамошние жители никак не могли избавиться от этой напасти. Ружей, пороху не имели, ходили на зверей с мечами да с цепами — понятно, толку было мало.

Но вдруг один цыган попросил разрешения поселиться в этом лесу. Облюбовал он себе там местечко — с одной стороны никакой ветерочек не продувает, а с другой стороны солнышко пригревает.

— Если, — говорит, — дадите мне эту полянку, я буду уничтожать зверей.

Его пустили. Цыган построил себе там хату, купил две колоды пчел. Пчелы попались сильные, роистые, место было теплое, роились хорошо. Цыган их отсаживал, и стало у него четырнадцать колод. Легкая рука у него была. Он и пчел водил и зверей уничтожал — копал ямы, расставлял капканы, и все ему удавалось. Люди радовались, что завелся у них такой умелец.

Цыган был уже немолодой, женатый. Цыган приторговывал лошадьми, цыганка ворожила, предсказывала судьбу, тем и жили. Была у них единственная дочь, да такая красавица, такая картиночка, что к ней и рамки не подберешь.

Вот состарился цыган и умер. Похоронили его честь честью. Перед смертью наказал он, чтобы и после него держали пчел — так заботился о них.

Недалеко от леса был хутор. Купил его приказчик и поселился там с женою. Они были бездетные, но им хотелось иметь ребенка — для кого же, мол, добро-то копим? Вот как-то раз жена и говорит ему:

— Мне кажется, что будет.

Приказчик обрадовался.

— Хорошо бы, если ты не ошиблась.

Не прошло сорока недель, родился мальчик, но махонький, как котеночек. Хоть в рукавичку его прячь.

— Что же он такой крохотный?

— Да ну тебя, — говорит жена, — ведь он не доношен. Погоди немного, имей терпение.

На второй день младенец уже заметно подрос, а через шесть недель ему все пеленки малы стали. Очень шибко рос, а понятливый был — просто на удивление. Бабушка стала торопить родителей:

— Пора уж его окрестить. Как хотите назвать?

— Вишь, как сильно растет; дадим ему имя Сильвент.

Сильвенту еще пяти лет не было, а он уже просит:

— Дайте мне меч!

Ему дали большую саблю, и все радовались, какой он молодец! А когда пошел в школу, был выше пана учителя! Но недолго пришлось ему учиться — такая у парня была ясная голова, что он всю науку очень быстро прошел и все мог объяснить, как по-писанному. А мечом-то, мечом как помахивал!

— Отпустите меня в лес, там опять львы и медведи развелись, буду бить их, — попросил он родителей. Но те побоялись отпустить его, а он им и говорит:

— Не бойтесь за меня!