Чешское время. Большая история маленькой страны: от святого Вацлава до Вацлава Гавела

Муха, как и предполагало его соглашение с меценатом Крейном, частями преподносил свой 20-частный художественный цикл в дар Праге, с тем финальным условием, что для демонстрации «Славянской эпопеи» будет возведен специальный павильон, который до сих пор, между прочим, так и не построили. Вероятно, и подходящий момент был упущен: в конце 1920-х годов чехословацкие власти больше, чем мистической живописью на туманные исторические темы, интересовались выведением в общественной пробирке человека завтрашнего дня. В дар этому несуществующему персонажу преподнесли не павильон для гигантских картин Альфонса Мухи, а поражающий размерами и бессмысленностью пражский Страговский стадион на холме над левым берегом Влтавы. Обширный спортгородок, под стать московским Лужникам, расположен по соседству с общежитиями технического университета и включает в себя разнообразные площадки для любителей физических упражнений всех мастей. Это мир силы и оптимизма, время здесь отчетливо тикает на заводе сильной пружины молодости.

Юной республике, да, требовалось сооружение для спортивных парадов и фестивалей физкультурников, достойное задачи построения постимперского общества. Идея родилась еще в 1862 году, тогда в Праге свили первое «гнездо» участники молодежного общества «Чешский сокол». Спортивные тренировки в соединении с романтическим национализмом, как полагал один из авторов начинания, педагог и философ Мирослав Тырш, способствовали воспитанию подрастающих поколений в общеславянском духе. В мире, в котором только что появился футбол и набирал популярность стипль-чез, но в котором еще не существовало «Формулы-1» и спортивного покера, пан Тырш, выбирая из известных ему дисциплин, отдал приоритет маршировке, фехтованию и поднятию тяжестей, а потом разработал целый гимнастический комплекс, сочетавший упражнения по физическому и духовному развитию. Придумали сокольскую форму, скрестившую славянские и революционные элементы: русинские штаны, гарибальдийская рубашка, польская куртка, черногорская шапка. В австро-венгерских условиях слеты участников движения приобрели политическое значение, проявился военизированный элемент, тренеры-пропагандисты отправлялись в другие славянские земли, движение стало международным, прямо-таки панславянским. «Сокол» распростер крылья на просторах от современной Украины до теперешней Словении.

Плотина Les Kralovstvi на реке Эльба близ города Двур-Кралове-над-Лабоу (1920)

Межвоенный период стал временем самого высокого полета, в сокольском движении официально участвовали 630 тысяч человек, примерно 5 процентов населения Чехословакии. Сокольские и «орлиные» (для католической молодежи) клубы и залы открывались в каждом районе каждого города. Многие «соколовни» и «орловни» работают и поныне. Скажем, клуб Sokol Žižkov с сауной и курсами йоги, например, в пяти минутах джоггинга от нашего дома, спорткомплекс Sokol Královske Vinohrady в парке Ригеровы-Сады, с бассейном и скульптурой мушкетера Тырша в парадной форме, как из школьного учебника, чуть подальше, тут принимают и баскетболистов, и флорболистов, и современных бальных танцоров.

Томаш Масарик считал сокольское движение важной опорой государственной идеологии («Сокольское воспитание сделало нашу страну независимой. Сокольское воспитание эту независимость сохранит. Правда победит!»). И вот для того, чтобы завершенность и слаженность массовых гимнастических комбинаций можно было оценить по достоинству, в 1926 году в Страгове и приступили к строительству громадного стадиона, поначалу деревянного с глиняными элементами, для проведения VIII Всесокольского слета. Бескрайнее поле площадью свыше 60 тысяч квадратных метров, там можно было и скачки проводить, окружили трибунами на 130 или 160 тысяч зрителей. Выступления школьников, студентов, молодых женщин и мужчин, военных и пожарных на главной страговской арене сопровождались веселыми стартами по всей стране — массовыми забегами, массовыми заплывами, знаменными парадами, театрализованными представлениями со сложной хореографией. К тысячелетней годовщине смерти святого Вацлава, ее отмечали в 1929 году, в Страгове подготовили насыщенную программу, а к IX сокольскому слету, в 1932-м, стадион обновили, расширив трибуны с применением железобетонных конструкций. За ходом народных праздников неизменно, пока хватало здоровья, наблюдал чехословацкий президент — приезжал на спортивное поле прямо из Града (благо недалеко) на своем любимом белом жеребце по кличке Гектор. Как только любитель выездки Масарик (за месяц до победы Латы Брандисовой) скончался, стадиону присвоили его имя.