Чешское время. Большая история маленькой страны: от святого Вацлава до Вацлава Гавела

В глуши северной Богемии, протомившись предсмертные 13 лет одиночеством, этот сомнительный искатель наслаждений, отважный путешественник и неутомимый любовник написал по-французски обширные мемуары Histoire de ma vie, на 3500 страниц, причем не довел повествование и до своего 50-летия. Это произведение, каюсь, мне не удалось осилить целиком, однако с главным выводом автора — «Могу сказать vixi» (лат. «Я пожил») — соглашусь, даже не зная некоторых деталей его биографии. Соглашусь и с Павлом Муратовым, в «Образах Италии» так написавшим о Казанове: «Вся его жизнь есть непрерывное движение от одного города к другому, от одной любви к другой, от удачи к неудаче и затем к новой удаче, и так без конца». Finale беспрестанному движению все же наступил, в скучном до зевоты Дуксе, который и сейчас представляет собой антитезу развитию. Должно быть, после похожего на сплошную бессонную ночь бытования во Франции, Италии, Британии габсбургская окраина казалась Казанове царством беспробудного сна. Кстати, как выяснилось, он почивал сидя, что считалось в ту просвещенную эпоху полезным для здоровья. Я видел кушетку Казановы, на которой, откинувшись на высокую заднюю спинку, он проводил свои богемские (но вряд ли богемные) ночи.

Часовня Святой Варвары в Духцове, предполагаемое место захоронения Джакомо Казановы

Единственными друзьями старого библиотекаря, уже не находившегося под непреодолимой властью чувственных импульсов (122 партнерши за 39 лет мужской активности; кроме того, случались и партнеры), в мрачноватом холодном дворце, похоже, были фокстерьеры. Одолеваемый подагрой и несварением желудка, Казанова враждовал с графскими слугами, не находил общего языка с управляющим поместьем и только изредка выезжал в свет. Полиглот, не говоривший по-чешски, он вряд ли интересовался подробностями местной крестьянской жизни. Можно предположить, что не только Dux и Teplitz, но и относительно близкие к графскому замку Прага и Дрезден навевали на Казанову тоску. Впрочем, и его салонное сияние, должно быть, со временем потускнело.

У Духцова между тем имеется в творческом портфолио собственное многовековое прошлое, а не только та дюжина лет, которую Казанова провел на тоскливой службе у фон Вальдштейна, но все это теперь мало кого интересует. Магия знаменитого образа и законы массовой культуры — именные кафе, дешевый отель, улица, певческий конкурс «Роза Казановы» — делают свое дело: этот незаурядный человек останется во всемирной и местной истории не как талантливый литератор и изощренный дипломат, не как тонкий философ и точный математик, но как символ разврата (а скажите, так ли это много — по три романтических увлечения в год?) и карточный шулер куртуазного века в исполнении Марчелло Мастроянни, Ричарда Чемберлена, Алена Делона и Хита Леджера. Ну что же, «Зови меня так / Мне нравится слово…». У Казановы, кстати, были и русские лица, с интервалом в 70 лет итальянского ловеласа сыграли Иван Мозжухин и Максим Суханов; было и чешское, Милош Копецкий, убедительный комедийный актер, которого мы помним еще и обаятельным мерзавцем в «Лимонадном Джо»[24].

Пока Казанова в гробовой тиши дворцовой библиотеки сочинял свои правдивые мемуары, в Духцове — Дуксе интенсивно развивалось традиционное и для севера Богемии угольное производство, затем здесь открылись чулочная мануфактура и стеклодувный промысел, а в индустриальную эпоху город вступил в статусе райцентра. В начале 1931 года, когда Чехословакия в полной мере ощущала на себе последствия мирового экономического кризиса, Духцов оказался центром знаковой стачки угольщиков и столкновения полуголодных, потерявших работу шахтеров с силами правопорядка. Нескольких демонстрантов тогда застрелили, по стране поднялась волна вызванного сочувствием к погибшим «левого протеста».

После прихода коммунистов к власти шахтерская трагедия обернулась боевой легендой: в Духцове появился памятник смертельной схватке труда и капитала, здесь под телекамеры, для выпусков официозных новостей, взрослые и дети митинговали каждое 1 мая и каждое 7 ноября. О Казанове тогда и не вспоминали. Полвека назад добывающая промышленность едва не погубила город, поскольку оказалось, что Духцов в буквальном смысле слова стоит на месторождении бурого угля. Решение упразднить населенный пункт все-таки не было принято, уцелел и графский дворец.