Чешуйчатая эволюция (СИ)

— Ой, какая же я глупенькая! Конечно же Вэлиант! — у девушки, кажется, созрел очень хитрый план, как можно выйти из ситуации и обратить ложь в правду.

========== Часть 8. Кинотеатр ==========

Хорошо освещенное и приятно выглядящее, довольно солидное помещение. По углам стояли громадные папоротники, которые придавали дикости этой комнате. Больше, кроме пары сервантов, дополна набитых различными сувенирами и сервизами, шкафа и портретов ничего особо интересного и не было. Смущало только отсутствие окна. Прямо в центре комнаты, посередине красного ковра находился диван, а возле него стул уже обычных размеров. И вокруг этого дивана медленно бродил задумчивый Карстен. Остановившись на просмотре сервиза, он услышал слабый стук в дверь, после чего выкрикнул:

— Входите!

Дверь легко приоткрылась, и из проема показалась голова молодого троодона в очках. Быстро осмотревшись, он зашел в комнату и аккуратно закрыл за собой дверь, после чего встряхнул свой безрукавный коричневый пиджак. Можно было заметить сильное волнение в нем. Он медленно направился к креслу, которое было как раз под его размеры. В руках у него была только ручка, блокнот и больше ничего. Тем временем Карстен уже сам прилег на диван и начал ждать гостя. Когда тот занял и своё место, проглатывая слюну, он начал томительно ждать голоса громадного пациента. А тот даже и не повел глазом в его сторону — только и смотрел в потолок, в надежде высмотреть что-то, чего там явно не было. Гость прокашлял в кулак и решил заговорить первым, избегая любого зрительного контакта с Карстеном:

— И так… господин…

— Просто Карстен.

— Хорошо… в чем именно вам нужна помощь и… консультация?

— Понимаете, я, как бы вам сказать… в последнее время совсем не могу показаться на публике. У меня нет силы воли. При этом, я могу приструнить кого угодно и заставить его внимательно меня слушать, но… я не могу победить самого себя.

— Значит, боязнь выйти в большое общество. А с каким количеством посторонних, или ваших знакомых в одном месте вы можете спокойно вести диалог?

— Скажем до пяти. Там, где уже пара дюжин собирается, мне неприятно находится. Даже с теми, кто живет здесь, у меня! Я не могу выдержать такого зрительного контакта даже с теми кому я дал кров. А про ваше общество и ещё большие толпы… я даже не хочу говорить.

— А с каких пор у вас такое, могли бы вы сказать?

— Всё-таки… ещё с детства. Хотя даже не так. В младших годах меня все боялись и сторонились. А когда я учился в школе, ни одного собеседника не нашел, и что говорить про друга, … но это ещё одно. Настоящая давка на меня пошла уже во взрослой жизни, когда я выпустился. Иногда, конечно, давало себя потешить знание того, что большинство меня боятся как свою смерть, … но, когда ты заходишь в обычный магазин за едой… эти взгляды. Они мне врезаются так глубоко. И я их вижу везде.

— А было ли у вас такое событие… которое прямо больше всего повлияло на формирование этой фобии?

— Драка с моим братом на публике — довольно нежелательное столкновение… и спонтанное. Тогда он… неважно, сейчас не о нем. После того случая я отстранился от общества окончательно, закрыл себе все окна, через которые на меня бы могли пялится. Но эти трусливые… желчные взгляды, наполненные ненавистью и страхом, которые так и говорят, что они видят в тебе урода. И когда таких не десятки, а несколько десятков, да если не сотня… И среди этого иногда встречается такой, который кричит тебе… «Сдохни ты уже, сожрите и разорвите друг друга»…

— А эта проблема только… у вас?

— Да… мои братья довольно нейтральны к этому. Им всегда было плевать, а мне нет. Когда-то даже младший говорил мне, что… я слишком эмоционален и слишком пекусь о мнении других о себе. И это я слышал от того, кто, только услышав оскорбление в свою сторону, мог распороть обидчика за считанные секунды без угрызений совести.

Психолог тяжело сделал глоток от услышанного и таким же слабым и неуверенным голосом продолжил расспросы:

— А ваши подопечные… как они себя ведут? Ибо мне даже не дали взглянуть на них.

— Вам это не нужно, … а они сами… Судя по тому, что я иногда вижу или, что мне говорят, мои верные рабочие… они чувствуют себя отлично и великолепно, как будто они смогли вылечиться от таких болячек и живут да радуются.

— Может вам попытаться выйти и заговорить с ними всеми? Лично сделать объявление… и как вы часто с ними общаетесь?

— Я выходил к ним, когда их было ещё очень мало. Тогда было ещё более-менее сносно. А сейчас… я как отец, который смотрит из-за решетки за своими счастливыми детьми, которые тоже хотят увидеть и обнять папу… А насчет общения, я лично принимаю новых жителей и рабочих. Иногда один на один по важным делам встречаемся. А так… сейчас я не в силах, и силы, что уходят на брата… Я просто не могу собраться.