Чешуйчатая эволюция (СИ)

— Если вы назвали их своими «детьми», которые хотят увидеть своего «отца», то вы тем более должны выйти к ним. Но… постарайтесь с чего-то малого. Например, с конференции рабочих по важным делам. А потом, когда решитесь, выйдете на публику с важным объявлением, например, заявить о новом правиле или представить всем нового гостя или рабочего и тому подобное. Вам действительно нужно бороться с этим пагубным влиянием прошлого. Ибо если вы боитесь взглядов даже своих любящих «детей», то… вы увидите такие взгляды даже в тех, кто просто остался один на один с вами. Взгляд неуважения или страха, отвержения, ненависти и насмешек. И в конце, так на вас будут смотреть братья. Возьмите себя в кулак, вы можете свернуть горы, а вместо этого жметесь в подвале, поддерживая одиночные контакты. Даже ваша тень, будет насмехаться над вами в таком исходе, а так не должно быть. — Молодой троодон произнес всё это уже на серьезном тоне и с более мужественным выражением морды, в конце даже бросив взгляд на пациента. Ему было действительно жаль его, но тот страх, о котором говорил он, всё равно пронизал его до самых костей, и кровь леденела в жилах только при нахождении рядом с ним. Молодой психолог лишь ждал, что же он ответит. Ведь быть только в этом месте было ему не очень приятно. А только при нахождении рядом с бледно-пепельным пациентом, он сразу теряется в мыслях и начинает думать слишком примитивно. Сейчас он только боялся худших исходов, забыв о лучших. Это почувствовал и сам Карстен. Тяжело вздохнув, угнетенным тоном он сказал только одно слово:

— Свободны.

Гость поднялся, легко поклонился ему и быстро вышел из комнаты, оставив Карстена в одиночестве.

Выйдя из комнаты, он вышел в коридор и в молчаливом сопровождении местного рабочего, отправился к инициатору всего этого. Через минуту они оказались в кабинете Северина, который работал над чем-то за печатным станком. Тот сразу бросил на него свой безэмоциональный, можно было даже сказать мёртвый, взгляд. Словно все эмоции уже давно умерли в нем, не оставив от себя и следа. Он поправил монокль и задал вопрос:

— И как всё прошло?

— Кажись… нормально?

— Кажись… нормально… я задал тебе вопрос, можешь дать нормальный ответ?

Уже не имея сил терпеть, троодон будто обессилел, упал на колени и, прижав руки к груди, начал чуть ли не умолять о пощаде.

— Прошу вас простить меня… я не знаю… он просто молча отпустил меня, даже не дав особо разговориться… я ведь только поступил на эту работу, моя первая неделя, у меня даже серьезного опыта не было, а тут сразу в одну клетку со зверем, от которого кровь превращается в лед.

— А я, значит, не так тебя пугаю, — Северин сделал более агрессивную гримасу. От увиденного у молодого психолога уже начали стекать слёзы.

— Прошу простить меня, пожалуйста.

— Ладно, хорошо, никто не будет тебя четвертовать и линчевать, ты скоро пойдешь домой, только уже скажи, насколько всё гладко прошло?

Троодону стало в разы легче, отчего он начал говорить более свободно:

— Более-менее хорошо, он спокойно всё высказал, а я попытался подтолкнуть его к правильному решению. Как вы и хотели, чтобы он поборол свой страх.

— Именно, чтобы такой авторитет был авторитетом абсолютно для всех, а не только для узкого круга. Итог — всё безрезультатно.

— Подождите… а попробуйте знаете вот что…

— Говори.

— Пусть его попробует подговорить на выход тот, кому он доверяет, обычный рабочий, с которым он в самых лучших отношениях. Друг… кхе-кхе, может повлиять на него лучше любого специалиста. У него же… есть здесь друзья?

— Возможно…

— Тогда поговорите с таким. Ибо, учитывая, что их у него не было, только истинная дружба может сделать сильный толчок в этом деле, и с его поддержкой он выйдет к своей «семье».

— Ладно, это уже интереснее чем у предыдущих. Помнишь договор?

— Да-да-да-да, всё до единого слова.

— Отлично, тогда для тебя здесь ничего не происходило. А наша плата тебе в этом поможет.

— Хорошо… теперь я свободен?

— Да, уходите.

Как только он ушел, к Северину сразу же вышел ещё один рабочий, который тихо задал свой вопрос:

— Подливать «лекарство»?

— Да, будет лучше всего, если он действительно ничего не запомнит.

В ответ служащий кивнул и быстро вышел, оставив Северина в одиночестве со стопками бумаг и печатной машинкой.

***

Уилл мирно сопел на стопке бумаг и журналов у себя за столом. Несколько дней дежурства выдались для него почти что адом, а длились они как настоящая бесконечность. Не имея сил больше терпеть, он попросту уснул. Вдруг шеф быстро вломился в его офис и, несмотря на весь изданный им шум, отец Вэлианта так и не проснулся. Его начальник максимально тихим для своих габаритов шагом подошел и встал над ним, накрыв его всего своей тенью. Он взял первую же попавшуюся бумагу на столе и увидел, что это часть полупустого архивного документа, кое-как связанная с раптором Карстеном. Он сжал кусок бумаги у себя в кулаке и бросил его в мусорное ведро, после чего тихо нагнулся к Уиллу и закричал ему прямо в ухо:

— Проснись и пой, салага!