Честь дороже славы

– Слепая месть постыдна. Для кабардинца непреложны правила, изложенные в «Уорк Хабзэ». Запомни их навсегда! Ты – уорк, воюющий не ради грабежа и добычи. Этим занимаются низкие разбойники. Всё, что тебе желанно, ты должен отвоевать в бою. Победа – вот твое достоинство. Азмат был таким! Добытое он раздавал друзьям и беднякам. Геройство, а не обогащение – вот знак доблести. Ты, Батоко, сколько угодно вправе брать пленников, увозить золото и деньги, угонять лошадей и скот. Ты можешь пролить кровь врага и лишить его жизни! Но пусть остановит тебя Аллах, когда захочешь поджечь дом или хлебную ниву. Нельзя трогать труд Всевышнего и труд людей… И, наконец, запомни, что верх бесславия для уорка – это бросить на поле боя убитого товарища или сдаться в плен… Ты услышал меня?

Батоко, не в силах сдерживать волнение, встал.

– Клянусь, что никогда не нарушу «Уорк Хабзэ»!

– Я надеюсь на тебя, – подтвердил князь, строго сведя брови. – В скором времени на общий совет съедутся кабардинские владетели. Я возьму тебя в охрану. А пока не теряй времени. Занимайся, чем пристало уорку. Хорошо устроить скачки! У меня есть арабский конь. Но я стар, чтобы соперничать. На него сядет конюшенный. А ты – на своего жеребца, он мне понравился. Думаю, зрителей соберется немало. Покажи себя!

И Батоко, обуреваемый желанием порадовать князя, доказал свое мастерство наездника, первым придя в трудном заезде по скользкой каменистой дороге…

На исходе марта в крепости старшего князя Кабарды Джанхота Татарханова был объявлен общенародный совет. Алихан, зная, что пути туда не менее трех часов, выехал чуть свет, когда по ущельям еще клубился туман. Было зябко. Гривы лошадей лоснились от влаги. Князя сопровождали его младший сын Мурза, Батоко и еще дюжина самых опытных воинов. Чтобы не привлечь внимания лихих людей громким перебором копыт, ехали шагом на неподкованных лошадях – так они меньше ранились на камнях.

Батоко занимал место в середине отряда, которое указал Мурза, и первое время держался напряженно, точно ожидал нападения разбойников. Но однообразный вид туманного леса, прямая дорога вдоль склона горы, размеренный и твердый шаг коня успокоили и навели его на мысли о девушке, которую повстречал у ручья, текущего близ крепости. Был полдень, и припекало солнце. От невысоких деревьев падали на подсохшую землю в пожухлых палых листьях синие извилистые тени. Пахло талой водой и прелью. А где-то на склоне, в чаще буков, заливалась неведомая птаха. Батоко спешил в глубь леса высмотреть кабаньи тропы и растерялся, когда в нескольких шагах увидел юную незнакомку с вязанкой дров на плече, идущую навстречу. Она была удивительно стройна, черноглаза, с двумя длинными косами, заброшенными наперед. Несмотря на тяжесть ноши, поступь была свободна и быстра, а на лице отражалась улыбка. Появление чужого юноши испугало ее. Она хотела немедленно закрыть лицо, но руки были заняты, и даже бросить вязанку было некуда на узкой тропе вдоль крепости. Красавица, нахмурившись, опустила глаза. И Батоко, давая ей дорогу, был вынужден изловчиться и по выступам камней вскарабкаться, зависнуть на крепостной стене. Когда она прошла мимо, охотник спрыгнул на землю и окликнул:

– Скажи, как тебя зовут?

Но скромница даже не повернула головы, а только ускорила шаг.

Эта негаданная встреча не выходила у Батоко из головы. Наверняка эта прелестница жила в крепостном дворе, и необходимо поскорей разузнать о ней. Жаль, что он только недавно вернулся домой и не успел познакомиться со многими жителями княжества. Если она была на скачках и видела, как он одолел соперника, это могло бы заинтересовать ее и оставить о молодом человеке хорошее впечатление…

У крепости валия[32] скопилось множество всадников из охраны прибывающих владетелей. Их, встречая с почестями, помощники хозяина провожали в покои. Алихан, направляясь в крепость, пожелал, чтобы его телохранителем на совете был Батоко. Княжич Мурза воспринял это с кислым лицом, но промолчал, подчиняясь воле отца.

В большом приемном зале, где на отдельном столике лежал Коран и в больших керамических сосудах стояли знамена, не умолкали голоса собравшихся. Близилось начало совета. Батоко испытал оторопь при виде такого количества известных и знатных владетелей страны. Князь Алихан здоровался с теми, кто попадался на пути, кивал по сторонам, целенаправленно пробираясь к группе владетелей, сгрудившихся в дальнем конце. Наружность их отличалась суровостью: лица хмуры и отчужденны, позы воинственны. Алихана они приняли как своего, обнимая и что-то горячо говоря.

Батоко встал неподалеку от стены, где находились другие телохранители, и, следуя их примеру, положил ладонь на рукоять кинжала. Горделивое чувство объяло его!