Честь мундира. Записки полковника

– Кстати, этот отставной полковник Гартин был политработником, – напористо, тоном пластилиновой вороны из мультфильма, тараторила дикторша, – учил солдат и офицеров, как честно служить Родине… Его сын, как оказалось, тоже оказался членом преступного сообщества и уже арестован…

Гартин хотел вырвать пульт из холодной руки жены, но она его не выпускала. Тогда Петр Петрович рванул вилку шнура из розетки…

И только тогда сообразил, что жена потеряла сознание…

Он вызвал скорую помощь. И вместе с врачами отвез жену в горбольницу.

13

В приемной горбольницы Гартин часа два ждал ведущего врача.

– Значит так, – усталым голосом сказал Петру Петровичу врач, растирая лоб, – ситуация не безнадежная, но очень сложная. Вашей жене нужна операция. Скажу без обиняков – дело это очень дорогое.

И лучше всех такие операции делают немецкие врачи… У них большой опыт… Советую. А пока вы будете решаться, мы сделаем все, чтобы не случилось наихудшего…

– Сколько стоит такая операция? – убитым голосом спросил Гартин.

– Думаю, что тысяч сто… Может, и сто пятьдесят, – ответил врач, – там нужны еще клапаны, особые клапаны… Немцы делают их лучше всех в мире, пожалуй…

– Сто пятьдесят тысяч… рублей? – спросил Петр Петрович.

Врач хмыкнул:

– Да вы что? Какие рубли? Доллары, конечно! Вас это удивляет?

После этих слов хирург посмотрел по сторонам, а затем в лицо Гартину, – при этом в глазах хирурга мелькнул какой-то неуместно насмешливый огонек. Он прижмурил один лисий глаз и почти шепотом добавил:

– Ну, насколько мне известно, вы – человек не бедный…

По дороге домой – и в автобусе, и в метро Гартин лихорадочно прикидывал, где ему добыть денег на операцию. И все время, все время, все время ему казалось, что даже совершенно незнакомые ему люди с каким-то странным подозрением глядят на него. И он поднял воротник пальто и поглубже натянул на лоб фуражку.

Но это проклятое чувство, что все вокруг попрежнему глядят на него вот такими же подозрительными, осуждающими, ненавидящими глазами стало неотступно преследовать его…

14

Приехав домой, Петр Петрович тут же принялся звонить дочке, чтобы сообщить ей о случившемся с Верой Алексеевной. Но сиплый женский голос все время отвечал ему что-то непонятное на английском. И на второй, и на третий день он так и не дозвонился до Варвары. Тогда он позвонил тестю – Илье Моисеевичу Шепелевичу и попросил его дать телефон зятя:

– Вы что, с ума сошли? – крикнул в трубку Шепелевич, – нас же прослушивают!

И отключил телефон.

– Как жить, как жить дальше? – горестно вздыхая, говорила Гартину жена, когда он пришел проведать ее в больнице, – мне бы лучше умереть, умереть поскорее, чтобы не испытывать всего этого стыда… Если я даже и умру, ты должен обменять квартиру!

– Верунь, квартиру нам можно, конечно поменять, уехать в другой район, в область даже, в деревню, – ответил он, – но от стыда… от совести куда уехать?

15

Однажды среди ночи в квартиру Гартина позвонили. Петр Петрович выглянул в дверной глазок – Варвара.

Она стремительно вошла в прихожую в мокром плаще мимо отца, даже не обняв, не чмокнув его в щеку. Откинула капюшон, пошла ходить по холлу нервными кругами и каким-то чужим ему голосом объявила:

– Значит так, отец, продаем дом и лечим маму. Я сама отвезу ее в Германию. Завтра я пришлю тебе людей, которые расскажут тебе, как надо продавать дом… Это мои люди. Они все знают.

И исчезла так же быстро, как и появилась.

Петр Петрович как был в ночной пижаме, так и остался сидеть в ней на диване. Посмотрел на часы, была половина первого ночи. И он стал одеваться. В последние недели ему больше всего нравилось это время – ходить за продуктами по темноте в магазин было удобно, меньше встречались соседи и просто знакомые жители района.

То самое проклятое, неотвязное чувство, что все вокруг по-прежнему глядят на него подозрительными, осуждающими, ненавидящими глазами все еще преследовало его…

Гартин вышел из подъезда и направился к магазину «Гастроном-24» по уже отработанному и нелепому маршруту – среди кустов скверика, через темную автостоянку, вдоль забора…

– Петрович, это вы? – вдруг услышал он в темноте знакомый голос Ивана Степановича Гайдаша, отставного майора-инвалида, недавно похоронившего жену. Он, как и Гартин, жил в этом доме с 1992 года.

Гартин подошел к нему, поздоровался.

– Вы случайно не в магазин? – спросил Гайдаш.

– В магазин.

– Будьте добры, купите мне сигарет и еще кое-что, – майор отставил в сторону инвалидную палку и полез в карман.

– Что еще купить, Степаныч?

– Да водки мне купите, пожалуйста… Ну и на зуб че-нить… А стаканчик у меня есть… Я бы сам до гастронома дополз, да куда мне, считай, на одной ноге…

– Степаныч, спрячь кошелек, – сказал ему Гартин, – я сейчас вернусь.

Петр Петрович купил Гайдашу блок сигарет, литровую бутылку водки, набрал закуси. А заодно и разнообразной снеди для Веры Алексеевны – готовил ей передачку в больницу.