Честь семьи Прицци

— При обычных обстоятельствах, — продолжил дон, — мы приказали бы убить вас. Наказали бы за воровство. Тот, кто крадет, должен отвечать за свои поступки:..

— Коррадо выдержал эффектную паузу, — но вы — жена Чарли Портено, моего крестного сына, и я попытаюсь найти компромисс, чтобы сохранить вам жизнь.

Настал черед «ходить» Айрин.

— Что я могу сделать?

— Верните нам оставшуюся половину денег вместе с пятидесятипроцентным штрафом за ваш поступок. Мне кажется, это справедливое решение. Кстати… Чарли знает?

— Нет. Чарли ничего не знает о деньгах и о том, что я убила Френки Палоу.

— Угу, — удовлетворенно кивнул дон. — Я даю вам пять дней на то, чтобы собрать эту сумму. Пятьсот сорок тысяч долларов… Достаточно?

— Да, — твердо сказала Айрин. Это были самые малые неприятности из всех, которых она могла ожидать. — Да, я сумею достать деньги за пять дней.

— Прекрасно, — Коррадо улыбнулся. Возможно, он хотел быть похожим на доброго Санта-Клауса, но получилась улыбка барракуды. — Итак, я буду ждать вас ровно через пять дней с деньгами.

— Хорошо, — Айрин поднялась. — Через пять дней я приду…

… Она прошла мимо охранника у ворот и вновь оказалась на улице. Мир показался ей чуть более серым, чем был до приезда сюда. Только теперь Айрин Уокер ощущала его не сквозь тепло любви Чарли, а отстраненно, как сквозь прорезь прицела. День вновь превратился во враждебную среду, каким и был ДО Портено. Она вернулась в свою жизнь «ДО». Лайза Джексон, убийца-профессионал, трезво оценивающая ситуацию с позиции хищника, готового драться, убегать и снова драться, подпуская противника ближе и опять отрываясь от него.

Она умеет постоять за себя, хотя Прицци, видимо, считают иначе. И у нее еще есть немного времени. Деньги, конечно, придется вернуть, с этим нужно смириться. Но Прицци не стоит обольщаться. Она — не их молчаливые итальянки, и сама выбирает свой путь.

Ей нравится одиночество. Она любит одиночество, когда приходится отвечать только за себя, самой решать, самой осуществлять, не отчитываясь перед каким-нибудь стариком вроде дона Коррадо. Независимость во всем — ее удел. Чарли — это отдача долга. Он любит, не требуя ничего взамен, отдает, не забирая, именно это и привлекает в нем. Однако Айрин — сама по себе, и если ей потребуется поступить по-своему, она это сделает. Портено больше американец, чем итальянец, и так же, как и Айрин, ценит свободу действий. Их брак можно назвать альянсом, интересным для обеих сторон. Деловым партнерством с взаимным уважением и некоторой привязанностью. Прицци не привыкли к этому. Возможно, с чужими у них другие отношения, но со своими они беспардонны. В частности, с ней. Какое лично она, Лайза Джексон, имеет отношение к Прицци? Какого черта Коррадо волнуют отношения их с Чарли? Это касается только их двоих. Деньги? Хорошо, Прицци вычислили ее, и она вернет им деньги казино, но не более. Строго деловые контакты. Они платят ей за ее работу — стоящую больших денег, — она — им, в случае каких-то услуг. Все, ни шагу дальше. Стойте на этой границе, и у нас никогда не возникнет проблем. С Чарли они разберутся сами.

Однако Прицци посчитали для себя не зазорным соваться в ее, Лайзы Джексон, личную жизнь. Почему? Она. не лезет в их жизнь и не хочет знать об их делах с Чарли! Чарли Портено ей муж, но не семья! Лайза Джексон — одиночка. Следует об этом помнить!^

Они же суются, куда не следует. Не то, чтобы Лайза боялась этого, просто ненавидела людей, ворошащих ее жизнь. Ибо ее жизнь касается только Лайзы Джексон, но уж никак не Коррадо Прицци….

— Эй, леди, вы едете? — шофер такси стоял рядом с «фордом», облокотившись о крышу, и ожидающе смотрел на Айрин.

— Конечно, — она села на заднее сиденье. — В аэропорт «Ла Гуардиа»…

* * *

…Их было десять человек. Любой увидевший этих людей в иной обстановке решил бы, что они преуспевающие бизнесмены, возможно, директора банков или крупных солидных трестов. Лучшие портные Европы были представлены здесь в полной мере. Клоэ, Монтан, Готье, Гальяно, Джильи, Рубашки, галстуки от «Брук Бразерс» и «Бергдорф Гудман», обувь с Олд-Бонд-стрит. Золотые заколки, запонки от Картье, запястья украшают «роллексы» и «омега». В воздухе витал тонкий аромат сигарет «Бенсом энд Хэджес», «Джойа де Никарагуа» и лучших сортов «данхилл».

Седоватый сухощавый мужчина лет сорока в темносиней тройке потягивал трубку, мундштук которой украшали два пятнышка из слоновой кости. Оперевшись локтем о стол, он внимательно слушал говорящих, чутко впитывая слова и интонации. Рядом с ним сидел тонкий бледного вида парень в очках с золотой оправой. Тот не смотрел вообще ни на кого, а изучал лакированную поверхность стола, словно только за этим и пришел сюда. Это были представители семьи Фастино, контролирующей Бронкс.