Честь снайпера

Свист, громкий и настырный, раздался поблизости, вырвав её из поля смерти Курска обратно к германскому ботинку в нескольких дюймах от её лица. Она слышала, как его обладатель чертыхается. Он прицепил пустую трубку к ресиверу пистолета-пулемёта, и из неё высыпались остатки сгоревшего табака, упавшие рядом с её лицом. Наконец-то ботинки двинулись вперёд. Она услышала несколько выкриков, обмен сербскими проклятиями и грубые смешки. Ботинки исчезли.

Милли подняла голову на дюйм-два и полностью открыла глаза.

Германский патруль исчез в лесу. Кто-то срочно отозвал их. Она выждала ещё полчаса, затем встала на ноги.

Ботинки. Она помнила ботинки. Тысячи обгорелых трупов лежали на равнине под Курском — кто-то слегка затронутый огнём, кто-то сгоревший до неузнаваемости — но практически на всех были ботинки. Горела плоть, но не обувная кожа. Эти ботинки она видала там повсюду.

Глава 35

Карпаты. Новое Яремче

Наше время

В Карпатах после захода солнца делать нечего.

— Постарайся как следует отдохнуть, — сказал Суэггер. — Завтра мы пойдём в холмы. Я постараюсь найти место, откуда она стреляла. Я хочу понять, каким был угол с границы выжженной зоны и понять расстояние.

Он знал, что Милли следовало стрелять с расстояния более пятисот ярдов. Так выходило, поскольку она не могла находиться в выжженной зоне — там она была бы хорошо заметна. Но на отметке в пятьсот ярдов, там, где деревья давали укрытие — там они расставили людей, бойцов в камуфляже и с собаками. Они устроили ловушку и знали, что схватят её, поскольку были уверены, что она попытается выстрелить — он здесь, её цель, и у неё не будет другой возможности выстрелить.

Суэггер знал, как устроен разум снайпера. Ей нужно было выстрелить сверху вниз — при том, что она уже была выше. Как она смогла бы спуститься ниже, в месте, которые кишело немцами? Они устроили толковую ловушку. Грёдль был хитрым куском дерьма.

Но что же это за винтовка, из которой по нему стреляли? Не в том дело, где она её взяла, а в том, как она смогла сделать то, что сделала. Ей не удалось бы попасть из Мосина — даже с оптикой. Не было ни единого факта убийства выстрелом с холодного ствола мосинки на пятьсот ярдов. Выстрели она — и ей конец. Она ставила свою жизнь в зависимость от нулевой вероятности успеха. Это было эффектным самоубийством, жертвой ради своего племени. Но так она и сделала. Выбора у неё не было.

Он крепко задумался по поводу этого места. Мост, туман от водопада, картинка с выстрелом на тарелке неизвестного художника, который, скорее всего, там и не присутствовал. Выжженная зона склона к северо-западу — единственное высокое место для выстрела. Склон выжжен на пятьсот ярдов, и несчастная Петрова там, наверху, так близко, как только возможно — стреляет и тем самым спускает несущихся к ней собак. Может быть, она выстрелила дважды — первый раз по нацисту вдалеке, а второй — вставив дуло себе в рот и нажав на спуск. Никаких допросов и пыток — лишь конец снайпера, всего себя отдавшего долгу. Но тут в голову пришёл образ…

Золотая стена. Что за чёрт? Мысль плавала на границе понимания, дразня его своей чёткостью: золотая стена.

Наконец, мысль добралась до фокуса, в котором стала различима. Он вспомнил, что за холмом, чей склон смотрел на водопад и был выжжен, к юго-западу была видна золотая стена — склон следующего холма, настолько далёкого, что он терялся в дымке.

До него было порядка тысячи ярдов.

Никто не способен поразить человека за тысячу ярдов с Мосин-Нагана. Это можно сделать лишь с…

Боб невольно рассмеялся. Забавно… Петрова каким-то образом добралась до…

Это невозможно. В самом деле невозможно?

Подумав ещё, он взял свой айфон и погрузился в электронную почту.

«Не спишь? Нужно срочно поговорить. Можешь набрать мне на…» — тут он ввёл номер спутникового телефона Рейли. Спустя несколько секунд телефон зазвонил.

— Суэггер.

— Ну, здорово, приятель! Как ты, янки?

Это был его друг Дж. Т. «Джимми» Гутри, историк снайперского дела из Соединённого Королевства.

— Привет, Джимми. Как ты?

— Полагаю, что ты звонишь, поскольку собрался посетить наш снайперский матч в Бисли. Парни так и ждут тебя.

— Нет, нет. Тут другое дело. Мне нужны твои мозги.

— За пенни они твои. Если пенни нет — половина сойдёт.

— Когда мы говорили в последний раз — ты работал над книгой о британской снайперской винтовке Второй Мировой Войны.

— Да, моя любимая. Эннфилд № 4(Т) с прицелом № 32. Классика.

— Всё ещё работаешь над ней?

— Допиливаю понемножку — то одно, то другое.

— Мог бы ты подтвердить поражения из этой винтовки первым выстрелом с холодного ствола на тысячу ярдов?

— Несколько раз. Италия, Северная Франция, а также в самой Германии незадолго до конца войны. 4(Т) была асом среди снайперских винтовок.

— Известны ли тебе другие выстрелы с такой дистанции из иных винтовок?