Честь воеводы. Алексей Басманов

В те дни у пытливых российских летописцев возник вопрос: был ли будущий царь Иван Грозный законным престолонаследником Василия Ивановича? Более дотошные из них приоткрыли тайную завесу. Писали они, что лепотой лица и благообразием возраста Елена Глинская была вправе гордиться, но что касалось её целомудрия, то тут сомнений открывался великий простор. Потому по поводу появления у великой княгини Елены сына Ивана летописцами было сказано немногословно, но исчерпывающе: «И родилась в законопреступлении и в сладострастии лютость». Они не ошиблись. Тому свидетельствовал весь путь царствования Ивана Грозного.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ НА ГОСУДАРЕВОЙ СЛУЖБЕ

Военные тревоги минувшего лета ещё долго будоражили Россию. Великий князь Василий стоял в Серпухове, когда ему донесли, что сотский Алексей Басманов со своими воинами пленил крымского мурзу Аппака и тот теперь находится в стане воеводы Юрия Оболенского-Большого за Козельском. Воевода прислал государю грамоту, в которой известил, что крымская орда движется в междуречье Десны и Угры, стремясь якобы к литовским рубежам. Мурза Аппак, однако, открыл истинный замысел ханов Саадат-Гирея и Ислам-Гирея. Орда была намерена теперь ударить по Москве с запада. В Серпухове оказались готовы к такому повороту событий. И помчались из города гонцы к ближним и дальним полкам отдавать повеление государя срочно идти к Медыни и там встать на Угре против ордынцев.

И было так. То ли орда где-то замешкалась, то ли русские действовали быстро, но майской соловьиной ночью Алексей Басманов и Фёдор Колычев во главе своих сотен привели полк воеводы Юрия Оболенского-Большого к месту, где орда отдыхала перед последним броском к Угре. На её передовые отряды напали русские, и более двух тысяч крымчаков полегли под острыми мечами и саблями русских. Воевода Юрий подошёл со своим полком так стремительно и незаметно, что татары не могли оказать какого-либо серьёзного сопротивления. Перед становищем врага все пятьдесят сотен полка зашли во фланг ему, развернулись, смяли сторожевые посты и навалились разом: кололи спящих у костра, рубили убегающих, топтали их конскими копытами. Полк пролетел над становищем передовых отрядов, словно смертоносный смерч. Нанеся ощутимый урон врагу, князь Оболенский-Большой не стал, испытывать судьбу и ночным маршем удалился от орды подальше, перебрался на левый берег Угры и тут начал строить оборонительные рубежи.

Лишь сотня Алексея Басманова не ушла далеко от места побоища. Сотскому было велено узнать, как ордынцы отнесутся к стремительному налёту русского войска. Алексей остался в трёх вёрстах от ночного становища двух тысяч ордынцев и ждал появления основной орды два дня. Потому он и предположил, какой болезненный удар нанёс ордынцам внезапный ночной налёт полка воеводы Оболенского-Большого. На исходе второго дня Басманов подумал, что орда изменила своё движение и пошла всё-таки на Литву. Ан нет, по полёту воронья Алексей понял, что орда движется к русским рубежам. К месту побоища она приближалась медленно. Из лесного мыса передовому дозору было видно, что подходили ордынцы широким строем. Те, кто ехал впереди, кружили по полю, искали кого-то. Потом передовые всадники съехались, и Алексей увидел, как один из них показывал на лес, а другой, оспаривая первого, махал рукой в сторону чистого поля, куда действительно после налёта ушёл русский полк. И словно гончие псы, татары двинулись по следу полка. Но и к лесу поскакал небольшой отряд. Алексей счёл за лучшее увести своих воинов с опушки подальше в чащу.

Потом было стояние и битва на Угре. К сторожевому полку Юрия Оболенского присоединился полк новгородцев, ещё тысяча псковитян, да столько же ярославцев. Успел к началу сражения и воевода Иван Овчина с московским полком. Подтягивались к западному рубежу и другие московские полки, что стояли под Серпуховом и Коломной. Но большие воеводы были осторожны и не оголили вовсе рубежей под Серпуховом, Коломной и даже Каширой и Зарайском, зная коварство крымских ханов.

И они не ошиблись. Саадат-Гирей разделил орду на две части и меньшую — Ислам-Гирея — ещё от Белова послал на Перемышль, а от него на Зарайск. Но там орда Ислам-Гирея была разбита и бежала.