Честная ложь. Почему мы продолжаем верить в то, что портит нам жизнь

Многообразие природы – дятловый вьюрок, вьюрок-вампир и другие – жертва олуши – дефекты копии как топливо для развития – сложность не есть цель – выживаемость и совершенство не одно и то же – свинья не птица

Наше знание о силах, участвовавших в формировании жизни, совсем недавнее достижение не только в геологических масштабах. В масштабах истории человека также прошло немало времени, прежде чем был получен вразумительный, а не ссылающийся на авторитеты ответ на простой вопрос – с чего все началось? То есть научный ответ, а не схоластический.

Выступать против собственного мозга и собственной телесности – отчаянное предприятие. В этих случаях организму сложно одержать победу.

В науке о становлении жизни, вопреки всеобщей мечте о гениальном творце, представлено множество ее авторов. Для вдохновения и логичного образного представления коллективного проекта развития часто вытаскивается на свет божий фраза Ньютона «If I have seen further it is by standing on the shoulders of giants» (Я видел дальше других только потому, что стоял на плечах гигантов). Она указывает на один важный аспект – познание невозможно и немыслимо без подготовительных работ. Кроме того, приведенная сентенция имеет еще один грешок: как вы уже догадываетесь, Ньютон такого не говорил. Она гораздо старше и впервые упоминается в XII веке схоластиком Иоанном Солсберийским.

Известнейшим среди отцов эволюционного учения является, конечно же, английский ученый Чарльз Дарвин, с чьим преданным бульдогом Генри Хаксли мы уже встречались на страницах этой книги. Опубликованный в 1859 году его труд «Происхождение видов путем естественного отбора» остается монументальным началом революции в науке и мировоззрении. Даже сегодня, когда научные библиотеки заполнены отчетами более поздних исследований в области биологии, проливающими свет на причины многообразия видов, и особенно ставших возможными благодаря разработке генетических методов, работа Дарвина является основополагающей.

Ключевой идеей дарвиновской революции было радикальным образом перевернуть нашу (1) всеобщую картину мира. Радикализм начался с коллекции маленьких птичек. Из своего путешествия по Галапагосским островам Дарвин привез несколько чучел пернатых, которых он считал дальними родственниками известных ему дроздов, вьюрков, дубоносов и прочих птиц. Однако в ходе более точного исследования, проведенного в Лондоне орнитологом Джоном Гулдом, выяснилось, что все эти на первый взгляд разные виды принадлежат к одному и тому же семейству, известному сегодня как земляной вьюрок. Гулд заметил, что почти все виды земляных вьюрков больше нигде на Земле не встречаются.

Мир – это волшебный сад, полный ошеломительных чудес

Среди них были питающиеся насекомыми дятловые вьюрки, древесный вьюрок-вегетарианец, пьющие кровь других птиц вьюрки-вампиры и гигантские вьюрки, во время полета которых их ребра образуют форму, схожую со свирелью, и ветер играет в них. Ну ладно. Последний вид я придумал сам. Но разве это не более толковая идея для генетиков по сравнению с клонированием велоцираптора или мамонта? На случай, если вы теперь усомнились и в существовании вьюрка-вампира, вот его полное название Geospiza difficilis septentrionalis, он питается теплой кровью простодушных олуш, тоже птиц. Мир – это волшебный сад, полный ошеломительных чудес.

Так называемые биологические ниши в разных частях Земли населены разнообразными видами пернатых. На Галапагосских островах они сохраняются за различными видами вот этих земляных вьюрков (2). Неожиданное открытие вдохновило господина Дарвина на его основополагающий тезис. Согласно ему, каждая система в природе, обладающая определенными простыми механизмами существования, производит многообразие видов. Оно возникает потому, что члены одной системы вынуждены постоянно приспосабливаться к условиям окружающей среды и корректировать свой жизненный уклад, то есть адаптироваться к определенным биологическим нишам, а их очень уж много. Когда они отделены друг от друга большими расстояниями, как в случае с островами, то различия у потомства со временем могут стать столь велики, что общие черты утрачиваются – появляется новый вид. Некоторые виды сами создают себе ниши, достаточно вспомнить цветущие ландшафты, которые бобры превращают в грязные пруды.