Честное слово

Ну насчет можно или нужно – так у Путина давно не различаются эти две модальности. Многие помнят, как в 2004 году, представляя Касьянова, он сказал:

“В моем положении действующего президента и одновременно кандидата в президенты России, я могу, а значит, считаю, обязан, познакомить общественность России с человеком, которого буду предлагать в качестве председателя правительства.

Не знаю, как там перевел переводчик, не слышно было, но в интернете нашлось несколько вариантов перевода тютчевского текста. Вот один из них:

“On ne peut pas comprendre la Russie par la voie de la raison,
On ne peut pas la mesurer,
Elle a un caracture particulier,
On ne peut que croire en elle!

Здесь интересно, что по-французски модальность возможности (а не долженствования) видна еще более ясно, ведь русские инфинитивные конструкции не понять, не измерить тоже переведены конструкцией с глаголом pouvoir – “мочь”. Так что получается: невозможно понять, невозможно измерить, возможно только верить.

А замена только на просто еще более замечательна. Только – частица, которая в традиционных грамматиках называется ограничительной, она указывает на единственность данного варианта. Имеется в виду, что Россия не может быть понята рационально и единственный путь – это вера.

А частица просто выражает идею некоторой редукции, отсечения того, что не является необходимым (Ехать не обязательно, просто позвони, Не стирала, а просто почистила щеткой).

Таким образом, вместо идеи непостижимости России (со всеми вытекающими: загадочная русская душа, третий путь, далее везде) возникает отказ объясняться.

Да ты чё, брателло, не парься – просто поверь, отвечаю. В общем, как говорится, Just say yes.

[2007]

Цитирую по памяти

Есть расхожие цитаты, которые так часто фигурируют в искаженном виде, что само это искажение становится фактом культуры. Пример – начало четвертой главы “Евгения Онегина”: “Чем меньше женщину мы любим, / Тем легче нравимся мы ей”. Очень многие люди считают, что там написано: “Тем больше нравимся мы ей”.

Это, казалось бы, незначительное искажение страшно вульгаризирует мысль Пушкина. Получается, Пушкин считал, что женщины любят, чтобы их обижали, всячески демонстрировали им свое пренебрежение. Было бы ужасно, если бы это было так: в этом случае взаимная любовь была бы вообще невозможна. И Пушкин, конечно, так не считал.

“Чем меньше женщину мы любим,
Тем легче нравимся мы ей
И тем ее вернее губим
Средь обольстительных сетей.

Пушкин говорит здесь о науке обольщения. Когда обольститель пытается уловить понравившуюся ему женщину в свои сети, пуская в ход тонкие комплименты, томные взгляды, лживые клятвы, внезапное безразличие и так далее, то все эти ухищрения лучше удаются, если за ними не стоит подлинное глубокое чувство. Онегину наскучила вся эта наука, надоело вечное лицемерие, и потому он был “живо тронут” искренностью письма Татьяны.

На еще более яркий случай искажения пушкинской цитаты обратил внимание замечательный математик и лингвист Владимир Андреевич Успенский. Практически все, даже филологи, помнят известную фразу Пушкина о том, что его угораздило родиться в России – дальше все помнят именно в таком виде – “с умом и талантом”.

Между тем 18 мая 1836 года в письме жене из Москвы в Петербург Пушкин писал: “Черт догадал меня родиться в России с душою и с талантом”. Итак, на самом деле не “с умом и талантом”, а “с душою и талантом”. С умом и талантом – это эдакое горе от ума, скорее про Чацкого. Пушкин же говорил о том, как тяжела грубая российская действительность для человека, способного чувствовать.

Успенский так комментирует эту подмену в общественном сознании души умом: