Четки Изабеллы Кастильской

Ну, все ясно – в связи с карантином у них очень мало клиентов, но на всякий случай они осторожничают, подстраховываются, принимают только старых клиентов, в которых уверены на сто процентов. А тут еще и золотая карта…

В общем, я решила, что нужно ковать железо, пока горячо. То есть прямо сейчас ехать в эту стоматологию. Может быть, на месте я пойму, какие тайны скрывала Лидия… или Людмила. Или кто там она на самом деле…

Кошка Дуся была очень недовольна, увидев, что я снова собираюсь уходить. Она-то рассчитывала, что мы вместе поваляемся на кровати или поиграем в шумные игры.

Студнев сказал, что кошка от природы была очень игривая, ее завели в свое время для дочки, она кошку очень любила.

Да, очевидно, пока жила здесь его дочка, кошка не скучала, а потом начала хулиганить. А эти родственнички не любят животных, они били ее палкой от швабры, а дебильный сынуля пытался привязать к кошкиному хвосту пустую консервную банку (очень примитивная шутка, но он и сам дурак).

Разумеется, у него ничего не вышло, и Дуся здорово обработала его когтями со всех четырех лап. И тогда его мамаша объявила Дусе самую настоящую войну. Она хотела выгнать кошку на улицу, едва не выбросила ее из окна и слегка прищемила хвост дверью. Кошке пришлось скрываться в дебрях квартиры, мучаясь от голода и жажды.

Все это Дуся намурлыкала мне ночью, когда мы спали рядом под розовым стеганым одеялом.

Сейчас я велела Дусе не разваливаться на кровати, а прятаться в шкафу и смотреть в оба, мало ли что еще сыночек удумает…

Она обещала быть начеку.

Вечером, едва стемнело, синьор де Гусман послал в город своего доверенного слугу. Тот выехал верхом из королевского замка, проехал по узким улочкам, где жили шорники и оружейники, свернул в переулок, пользующийся дурной славой.

Здесь было совсем темно, из темноты доносился какой-то шепот и быстрые шаги. Слуга гранда взялся рукой за рукоять меча и погнал коня быстрее.

Наконец он остановился возле жалкой, вросшей в землю лачуги. Спешился, подошел к закрытому ставнями окну, трижды постучал в ставень и отступил к стене.

Прошло несколько минут, прежде чем дверь лачуги открылась и на пороге, в тусклом отсвете очага, появился сутулый низкорослый человек, до самых глаз заросший курчавой черной бородой. Один его глаз был закрыт несвежей черной повязкой, второй горел злобой и недоверием. В руке он сжимал обитую железом дубинку из тех, которые горные баски называют «макилой».

– Кого это черти принесли на ночь глядя? – спросил бородач, оглядывая улицу.

– Это я! – ответил слуга синьора де Гусмана, выходя на свет. – Ты меня не узнаешь?

При виде его бородач расплылся в улыбке и низко, угодливо поклонился:

– Приветствую вас, милостивый синьор! Приветствую вас, щедрый синьор! Какая судьба привела вас в мою лачугу?

– У меня к тебе дело, Мигель.

– Само собой, щедрый синьор! Разве важный человек вроде вас придет к Одноглазому Мигелю без дела? Разве такой важный человек придет просто по-дружески поболтать со мной? Так какое у вас дело к Одноглазому Мигелю?

– Нужно прикончить одного человечка…

– Прикончить человечка? Что может быть проще! Как вы желаете – перерезать ему горло или придушить? А может быть, разбить ему голову вот этой макилой? Одноглазый Мигель может все, он – мастер на все руки…