Четки

Он приложил ладонь к большому сканеру, который проверял не только ID, но и отпечатки пальцев, — дополнительное средство безопасности в таком месте совсем не лишнее. Открылись еще одни двери. Он вошел и оказался в большом пустом помещении. Этаж был пуст. За спиной стоял матово светящийся бокс с несуществующей стойкой рецепции и бетонный остов здания с лифтами, ступенями и техническими помещениями. Все окна заклеены матовой пленкой, а перед ними, за бетонными столбами, расставлены десятки ламп, которые каждые несколько минут рандомно включались и гасли. Снаружи это должно было выглядеть как типичный офис. И выглядело.

Он обошел центральный остов здания. С другой стороны были только двери одного маленького лифта. Он всегда ехал в нем сам. Здесь всегда все было спланировано и рассчитано, потому он никогда не опаздывал и не приходил раньше. Очередность и точную синхронизацию устанавливали с опережением в несколько часов, все и всегда ее придерживались.

Маленький лифт доставил его на этаж минус пять и высадил в узком влажном коридоре. Он не раз проходил по нему двести метров, хотя предпочитал заходить через другой вход. Менее запутанный. Но алгоритм — это алгоритм.

Только за металлическими дверями, уже без всяких систем безопасности, зато с большим логотипом Элиминации, он почувствовал себя как дома. Он был уже не Яцеком Липняжем, он становился здесь Восемь Один.

* * *

Надежда, о которой говорил Вольф, означала угрозу Марысе. Девочка сейчас была вне досягаемости Вольфа. А потому угроза касалась будущего, когда она вернется из Элиминации. То есть Вольф думал, что вернется.

Они сидели в лаборатории с Юдитой и Соулом, хотя последний, как всегда, был сосредоточен на своем оборудовании. Девушка нервно поглядывала на часы. До десяти оставалась пара минут.

— Почему не включаешь? — спросил Харпад.

— Я не собираюсь подсматривать за его личной жизнью.

— Коммуникатора недостаточно. — Соул положил на стол черный блестящий предмет величиной с книгу и отошел вглубь помещения.

Харпад догадался, что это проектор.

— По словам твоего отца, Элиминация стала элементом политической борьбы, — сказал он снова.

— Так и есть, — Юдита кивнула. — Для меня отправка кого-то в Элиминацию с моральной стороны вопроса ничем не отличается от убийства. Только никак не наказывается, поэтому она превратилась в популярный инструмент. Нет моральных политиков. Есть менее испорченные.

— Я проверил ПО Вольфа. Как у вежливой школьницы. Час назад у него было пятьдесят два.

— Он сам не нарушает закон, — Юдита пожала плечами, — лишь выдает распоряжения. Посредникам.

— После последней реконфигурации g.A.I.a. такие, как Вольф, должны были элиминироваться. Даже если сами не совершают преступлений, они являются их катализатором.

Юдита задумалась.

— Я никогда не считала гиперпревентивность хорошей системой. Вольф знает, как ее обойти.

— Я задумался… если ему не грозит рост ПО, зачем он так исхитряется? Зачем отправлять своих врагов в объятия Элиминации, если можно просто приказать их застрелить?

— Элиминация по определению должна быть чем-то худшим, чем смерть, она означает, что элиминированный представлял угрозу для общества и его исчезновение было правильным. К сожалению, многие до сих пор так думают. Мы хотим это изменить. Хотим, чтобы среднестатистический человек считал Элиминацию деспотичным проявлением системы, которая избавляется от опасных для нее вольнодумцев. Собственно, поэтому Дело решило пожертвовать Крушевским. Иисус Христос умер на кресте, хотя так же наказывали простых преступников. И стал символом.

— Честно говоря, мне насрать на всю эту идеологическую подложку, — сказал Харпад. — Я хочу понимать, как это работает.

И вернуть дочь, мысленно добавил он.

— Так же, как и мы, — согласилась Юдита. Она бросила взгляд на часы. — Можем начинать, Соул?

Ученый подошел к столу и коснулся проектора. В воздухе над аппаратом появился виртуальный экран с двумя картинками неправильной формы. Они показывали зал совещаний и нескольких мужчин в униформах Элиминации, но без масок. Соул настроил что-то на коммуникаторе, и картинки наложились одна на другую. В некоторых местах изображение все равно двоилось и было минимально сдвинуто.

— Звука не будет? — спросил Харпад.

— Узкая специализация. — Соул покачал головой. — Наноботы слишком маленькие, чтобы дать им больше функций. Перепрограммировать их тоже очень трудно. Лучше использовать готовые.

— Операция не скоро начнется. — Юдита отошла и занялась коммуникатором.

Мужчины рассматривали немую картинку. Не получалось читать по губам. Изображение передвигалось скачками, соответствуя движениям головы и глаз Восемь Один.

— А «Глазок» не поругается с наноID? — спросил Харпад.

— НаноID должен быть невидимым для организма носителя, — ответил Соул. — «Глазок» — тоже. Друг для друга они тоже не должны существовать.

— Так просто?