Четки

— Порой случаются помехи в работе нервной или гормональной систем. Официально никто не признает, но я знаю, что это правда. Я даже придумал название — наноидные болезни, ха-ха. Эти болезни не описаны ни в одних учебниках. Напоминают что-то вроде сбоя программы. Кто-то не видит темно-синего цвета, но это не вид дальтонизма. Больной не замечает предметы этого цвета. Они для него буквально не существуют, он не может их схватить, подвинуть. Как воздух. Я знаю случай, когда женщина чувствовала дискомфорт при определенных температурах, в диапазоне двадцать три и двадцать пять… если я правильно помню. Теплее — без проблем, холоднее — тоже все в порядке. А именно эти температуры вызывали у нее чувство, которое из-за отсутствия соответствующего термина она называла «ожогом». Кошмар! Или чувак, не слышащий вопросительных предложений, заданных голосом сопрано. Причем слышал вопросительные не сопрано и невопросительные сопрано. Недавний случай — женщина, не способная любить. Можно ли доказать, что это психическая болезнь?

— А случается обратное? — продолжал Харпад. — Что организм препятствует работе наноID, борется с ним?

— Случается так, что они входят в конфликт с иммунной системой. Очень редкие случаи. Обычно заканчиваются смертью организма. Человека то есть. Наказание за гражданское непослушание на клеточном уровне.

Юдита вернулась и посмотрела на трансмиссию. Все еще шел инструктаж.

— Можешь проверить, насколько еще хватит «Глазка»?

Соул покачал головой.

— НаноID может убивать? — протянул Харпад.

— Нет, оно не убивает целенаправленно, — ответил ученый. — Оно только защищается от реакции организма. Смерть наступает, например, из-за анафилактического шока, как при аллергии.

— Гиперпревентивность ставит благо общества над благом индивида, — вмешалась полицейская. — Без наноID человек стал бы невидимым для Надзора. А если нельзя контролировать гражданина, нужно его убить. Такова философия нашего противника.

«Глазок» показывал картинку немого разговора. Харпад наблюдал молча, после чего спросил:

— Почему гиперпревентивность не использует «Глазок»?

Соул внимательно посмотрел на него.

— У наноID нет такой функции.

— Может, ты просто не можешь ее определить. Это был бы идеальный надзор.

— Не-е-ет. — Соул покачал головой. — Четыре миллиона пар глаз… я даже не хочу представлять себе объем и время обработки такого количества данных.

Харпад потерял интерес к трансмиссии. Мыслями он вернулся к последнему разговору с Вольфом. Как выглядит жизнь без ID? Он мог только догадываться, что это очень ограниченная жизнь, как у калеки. Не можешь сам открыть двери, воспользоваться коммуникатором, сесть в метро, получить еду, напиться воды… Ты невидим для всего, из чего состоит мир.

Только сейчас ему пришло в голову, что слова Вольфа о надежде вовсе не должны были быть угрозой для Марии. Они могли быть обещанием помощи.

* * *

Сильвестр Солинский ехал автотаксом по утренней Варшаве и нервничал больше обычного. Не каждый же день предаешь собственного шефа.

В последнее время он уже несколько раз пытался бросить эту работу, когда Велицкий в очередной раз переступал черту, которую, казалось бы, нельзя переступать. Но так этого и не сделал. Может потому, что не было идей, чем еще можно было заниматься. Хотя… секретарь понимал, что наверняка не жаловался бы на отсутствие предложений. Скорее, все потому, что он не любил изменений. Нет, точнее сказать: он боялся изменений.

Процесс «пачкания» Велицкого не имел какого-то перелома, ничего подобного. Это был постепенный, медленный ряд случаев, частично зависящих друг от друга, а частично зависящих от все более наглого пренебрежения правилами. Сильвестр наблюдал за развитием карьеры своего шефа, хотя в последнее время предпочитал называть это медленным моральным упадком. У Велицкого не было любовницы, он не прибегал к насилию, заботился о людях, всегда помогал, если только мог. Он прыгнул на помощь той девочке, хотя не знал плана Сильвестра. Человек-идеал. Нет, ничего подобного! Он был хорошим для кого-то, но масштаб коррупции и вреда, которые мэр приносил обществу, превышал все хорошее во много раз.

Сильвестр не сразу это понял. Долгие годы он считал подобное ценой власти на такой должности. Только встреча и долгий разговор с Ромуальдом Талинским открыли ему глаза. Показали правду. Если поначалу Велицкий заботился о Кольце Варшава и от случая к случаю заключал подозрительные сделки, то сейчас правление Варшавой нужно было ему для того, чтобы иметь возможность заключать эти сделки. Функция мэра стала приложением, а не главной миссией. Патология.

С утра у Сильвестра были запланированы две встречи, обе на одно и то же время. Одну нужно было отложить. С точки зрения избирательного успеха Иоахима Велицкого встреча с Элизой Струминской была важнее.

Поэтому именно ее он и отложил.

* * *