Четки

— Мы установили, — вел дальше Петр, — что наноID присылает в систему большое количество данных, но среди них нет данных о состоянии здоровья. А даже если и есть, то их никто не анализирует. Если было бы иначе, сахарный диабет и тромбоз выявляли бы на гораздо более ранних этапах. Но этого не происходит. Вы знаете почему?

— Может… — Харпад искал объяснение. — Может, речь идет об ограниченной пропускной способности внутрикольцевой связи?

Петр покачал головой.

— А почему мы общаемся с помощью ТС? — спросил он. — Почему нельзя просто позвонить и поговорить, увидеться?

— Не знаю. — Харпад пожал плечами. — ТС — это текстовое сообщение, максимум пара килобайтов. Это ничто по сравнению с записью голоса или картинки. Пропускная способность… Да ну, оно бы сразу забилось.

— Пропускная способность каналов связи достаточная. Во время каждой реконфигурации g.A.I.a. количество пересылаемых данных возрастает минимум в тысячи раз на несколько часов, и никто этого даже не замечает. Для системы обременительна не трансмиссия, а анализ и обработка. Потому лишние данные отбрасываются.

Харпад почувствовал знакомые мурашки на спине, но не отошел. Он пытался сложить в голове простые пазлы, и совсем немного оставалось, чтобы…

— Текстовыми сообщениями проще манипулировать, чем аудио и видео, — выдавил он из себя. — Изменить содержание ТС очень просто. Я отправляю сообщение, а адресат получает его в измененной форме. В похожей, но слегка измененной. Только… зачем это?

— А почему данные о состоянии здоровья не интересуют g.A.I.a.? — ответил вопросом на вопрос Петр.

— Причина этого должна быть в чем-то другом. — Харпад покачал головой. — g.A.I.a. была создана, чтобы… заботиться о людях. Чем больше нас работает, тем лучше для экономики. Показатели… производительность… Я не экономист, но это очевидно. Если кто-то болен, то не работает. А другие должны работать больше.

— В Кольце Варшава никто не должен работать, — отозвался Адам. Он встал и подошел ближе, наблюдая за клеткой с хомяком. — Здоров ты или болен — без разницы. Необходимость работы — это иллюзия. Люди просыпаются, бегом поглощают свой завтрак, бегут на работу или работают из дома, несколько часов мечутся в никому не нужной фикции, потом запивают стресс, возвращаются домой, едят что-то нездоровое и идут спать. На следующий день все точно то же самое. Как в колесе.

Харпад тоже посмотрел на клетку. Хомяк перебирал лапками, разгоняя пластиковое колесико.

— Зачем он это делает, как вы думаете? — Адам сунул руки в карманы. — Его не станут кормить за это больше, он только устанет. Он делает это, потому что ему приказывает инстинкт, без этого он начнет болеть и сдохнет. Без рациональной причины. Хомяк должен бегать, даже если бежит по кругу.

— Люди работают, чтобы заработать себе на жизнь, — неуверенно сказал Харпад. — Дом, еда, развлечение…

— Хомяка тоже можно научить тому, что он получит еду только после пятнадцатиминутной пробежки. Это не имеет причинно-следственной связи. Это дрессировка.

Нюхач смотрел на бегающего зверька.

— Почему вы хотели поговорить со мной? — спросил он.

— Вы собираетесь за дочерью, — в разговор вернулся Петр. — Вниз, к Элиминации, как вы ее называете.

— И что? — Харпад внимательно смотрел на него.

— Элиминация — это лишь название парамилитарной формации. Ее роль заканчивается на доставке объекта к «мусоропроводу», как называют терминал выхода. Терминалы ведут к техническим этажам Кольца, к которым у нас нет доступа. Ни у вас, ни у нас.

— Тогда к чему этот разговор?

— Вы — единственный человек, который может развернуть процесс Элиминации. Мы найдем добровольца, который поддастся Элиминации и внизу отыщет вашу дочь. Вы вернете их наверх.

— Вы — союз филантропов? — с подозрением спросил Харпад. — Делаете это из добрых побуждений?

— Этот доброволец по случаю соберет информацию о технических уровнях. Оба задания будут равнозначны.

— У вас его нет, так?

— Есть. — Петр кивнул. — Он не филантроп. Он болен. Неизлечимо.

Харпад хмыкнул и покачал головой.

— И что? Коньки отбросит по ходу дела — и всей миссии конец.

— Мы должны рискнуть. Тяжело кого-то убедить, но времени у нас немного.

— Времени нет совсем. Зато у вас есть доброволец. — Харпад ударил себя в грудь.

Петр посмотрел через плечо на Адама, который смотрел в космос и блуждал мыслями где-то далеко. Он обернулся.

— Вы спрашивали, что такое Дело. Именно это. Мы хотим понять, как устроен мир. Как на самом деле он живет. — Он серьезно смотрел на нюхача. — Мы согласны. Мы поможем вам туда пробраться. Но у нас два условия: сбор информации и полная секретность.

Харпад кивнул.