Четки

Он посмотрел на свои ладони, едва видимые в полумраке. Перед «мусоропроводом» он приложил левую ладонь к сканеру, и его определили как Сову. А это могло означать, что он может выдать себя за кого угодно. Например, за того семнадцатилетнего парня из камеры рядом. Только как? Как это работает?

В его голове промелькнул еще один вопрос: что случится с человеком, если он заберет у него личность? Он сам удивился своим сомнениям — еще неделю назад он об этом даже не думал. Неважно. Пять часов — это слишком долго.

— Это ничего не даст, — прозвучало со стороны. — Лучше лежать и ждать.

Харпад попытался потрясти решетку. Лежать и ждать можно в удобной кровати на тридцать пятом этаже своего дома. Он сжал прутья, словно надеялся, что согнет эту толстую, в два сантиметра, сталь. В мгновение ока он понял, как работает вся система тысячи камер. Только триста пятьдесят две сейчас были заняты. Открывать и закрывать их так же легко, как почесать за ухом. Раздался металлический щелчок, и все осознание сложной системы расплылось, как потерянная мысль, которая безвозвратно убегает перед сном, оставляя после себя только туманное воспоминание.

Тяжелая решетка почти беззвучно отодвинулась в сторону. Харпаду стало жарко. Это только иллюзия, кровь начала быстрее бежать по венам, ладони нагрелись.

— Что вы делаете?

— Выхожу.

— Подождите, — зашелестели волосы бороды. — Вы еще молоды, возьмите это.

Харпад понял, что Эмиль что-то держит в вытянутой руке. Трехсотлетний рисунок ребенка.

— Я не знаю, когда меня отсюда выпустят, — протянул Эмиль. — Два раза в жизни я уже это перерисовал, не доживу до третьего. Через семь лет вы должны перерисовать его.

— Вы можете идти со мной, — невольно вырвалось у Харпада.

— Лучше лежать и ждать.

Он хотел спрятать рисунок в карман, но сообразил, что в комбинезоне их нет. Тогда он засунул его под манжету и вышел в коридор. Несмотря на темноту, он знал куда идти.

— Удачи, — услышал он.

Не знал, что на это ответить. Задвинул решетку и осторожно нырнул в темноту.

Он дошел до широкого поперечного коридора, которого не заметил — лишь ощутил на лице движение воздуха.

— Эй! — донеслось из темноты. — Псс!

— Тш-ш, — прошипел Харпад.

— Открой мою камеру, — попросил кто-то.

— Я не умею.

— У меня дети. Я забочусь о них. Что с ними будет?

— Я правда не умею.

— А свою как открыл? — невидимый человек говорил уже абсолютно громко. — Ты врешь!

Харпад не был уверен, правда это или нет. Возможно, если бы он сосредоточился, то смог бы открыть и эти камеры. Только как отреагирует на это робот-охранник?

— Не могу, — прошептал он. — Я должен выбраться отсюда по-тихому.

Минуту он раздумывал, не попробовать ли разблокировать замок. Но если он освободит этого человека, то почему не кого-то еще? А если еще кого-то, то почему не следующих десять, почему не всех? Если он откроет все решетки, то может позабыть о поисках Марыси.

— Открывай, не то пожалеешь!

— Тише ты… — Нюхач поднял руку в невидимом для заключенного жесте.

— Они всегда приезжают, если создавать шум. Открывай! — Он начал дергать решетку. — Эти клещи заберут тебя!

Кто-то пытался его успокоить. Но это ничего не дало.

— Открывай сраные решетки! Открывай, ублюдок!

Харпад непроизвольно отступил на несколько шагов. Все сомнения как рукой сняло. Выпустить кого-то такого? Сбежать с непредсказуемым идиотом — последнее, что ему сейчас нужно.

В соседних камерах царило оживление.

— Мою тоже открой… — раздался шепот с другой стороны.

— Я тут по ошибке. Я ничего не сделал.

— У меня дети…

— Умоляю…

Профили элиминированных навалились на него внезапно. Он знал их имена, семьи, всю историю существования, все плохие поступки, знал, когда отсюда выйдут. Всё в лавине данных, обрушившихся на его разум. Он знал об Элизе Струминской и Яцеке Липняже, который проведет тут долгих три недели. Он закрыл глаза и отступил назад, пока не ударился спиной в стену. У него перехватило дыхание, он зашатался и сел. Боль прогнала цифровое видение. Остался холодный пот и учащенное дыхание.

Заключенные замолчали, но не из-за него. По широкому коридору приближался источник света. Харпад встал, шурша пальцами по стене. Убегать не было смысла. Он уже видел гусеницы и стальные руки. И круглый тусклый прожектор на корпусе. В его слабом свете из тени выхватывались следующие коридоры с рядами решетчатых камер. Бледные лица отступали в темноту. Излишне, робот уже выбрал свою цель.

Харпад прижался спиной к стене, ожидая неминуемого. Робот повернул в его сторону и… проехал мимо, не обращая на него внимания. Он приблизился к камере с крикуном и просунул между прутьями манипулятор.

— Я же ничего не сделал. — Мужчина поднял руки, сдаваясь. — Я уже перестал! Это он виноват! Он! Я ничего не…

Крик утонул в треске голубых искр. Беспомощное тело упало на пол. Воцарилась тишина.

Харпад стоял, прижавшись спиной к стене. Он не мог сдержать дрожь.