Четверги с прокурором

Странница – я все-таки сочту уместным называть свою родственницу так, ибо не знаю ее настоящего имени – держалась подле нее отнюдь не из-за чувства привязанности, а потому что ее внешность выигрывала на фоне собачьей. Схожим образом Странница держалась и со своими подружками, которых вследствие ее дурного, вспыльчивого нрава было немного. Она вообще питала неприязнь к особам женского пола. (Собака была кобелем по имени Незауряд.) Вообще-то я помню только двух подружек Странницы, выносивших ее: Крикунью и Костлявку. Одна формой очень напоминала личинку майского жука, но бледна была, как аскарида, вторая – кривонога, худа, ни дать ни взять хворостина, к тому же с уродливыми, напоминавшими молоточки лапами врастопырку. Обе подружки, которых Странница друг с другом так и не познакомила – она терпеть не могла превращать свой круг знакомых в месиво, – были такими уродинами, в сравнении с которыми даже Незауряд казался писаным красавцем. И в мужском окружении Странница позиционировалась как равная, держась, как правило, поближе к уродам. И, что Страннице было небезразлично, среди таковых непременно должны были присутствовать всякого рода гении и ученые мужи. Саму Странницу весьма трудно было отнести к ученым женам, хотя ей нельзя было отказать в определенной проницательной изворотливости, позволявшей ориентироваться в чуждой ей интеллектуальной мишуре. На первый взгляд ее можно было принять даже за умницу, поскольку она крепко-накрепко усвоила правило: при обсуждении тем, в которых ты профанесса, многозначительно молчи или загадочно и невнятно пришептывай. И овладение этим правилом позволило ей считать себя femme d'hommes, после того как один из ее вытянутоголовых ученых мужей, выучивших пару французских слов, наболтал ей про homme de femmes. Сама же Странница… я отнюдь не желаю навесить на нее ярлык ленивой и тяжелой на подъем, однако прилежание и упорство явно не принадлежали к ее выдающимся качествам. У Странницы вечно были нелады в школах, откуда ее непременно вышибали, овладение же профессией Странница отрицала, поскольку считала, что за ее потребности, включая и финансовые, в ответе другие.